Арахна(Большая книга рассказов о пауках)

— Нет, вам это слишком трудно понять, господин паук. Мы, шершни, одно время, надо сказать, были господами над пчелами. Мы были, так сказать, их военщиной: за то, что мы их защищали, мы могли пользоваться медом, сколько угодно. Да, сколько угодно! Даже вспоминать не хочется, потому что, по правде сказать, мы чересчур пользовались этим правом, и пчелы в один прекрасный день выгнали нас.

— Проще говоря…

— Да, конечно, мы сейчас вроде эмигрантов.

Паук долго молчал и мигал своими тяжелыми веками. Видно было, что разговор произвел на него большое впечатление. Наконец он поправил у себя на пузе черный крест и, тяжело дыша, заговорил:

— Ну, посмотрим.

— Что вы под этим изволите разуметь? — спросил шершень.

— Там видно будет, дорогой друг. Могу только сказать, что в ближайшее время я вас приглашу на медовый пир.

— Вот хорошо бы было! — восторгался шершень. — Давно мечтаю.

— Вы думаете, что я не смогу добиться этого? Ошибаетесь. Мы живем в эпоху пауков. История вложила в наши руки судьбу всех насекомых. Эта война нас очень поддержала. Мы окрепли и развились, но надо помнить, что дело только сейчас развертывается.

— И-и-извиняюсь, — заговорил тоже гостивший у паука-пузана длинноногий ученый паук. — Вы, дорогой родственник, неправы. План этот я считаю неосуществимым. Вы немножко опоздали.

— Как это так, дорогой ученый родственник? — спросил пузатый.

— О-о-очень просто, — возразил длинноногий. — У пчел организованность развивалась именно в процессе истории. Я вам решительно не советую начинать войну с ними. Это может кончиться тем, что они сорганизуют против нас всех мух.

— Глупости, мух никто не сумеет организовать. Это легкомысленные и вполне доверяющие нам существа. Они всегда останутся для нас добычей. Я поставил себе целью разрушить возмутительную организованность этих пчел.

— Правильно, — подтвердил шершень. — И мы поможем.

— Вот, видишь, — союзник!

Ученый, поправив что-то в коленях всех своих шести ног, стал поспешно прощаться.

— Я считал своим долгом предупредить. А то, что господин шершень так охотно идет на помощь, указывает только на неосуществимость этой задачи.

— Кислый дурак! — крикнул вслед ему пузатый. — Еще ученым себя называет.

* * *

Вскоре после этого разговора пауки заметили очень странную вещь. Мухи летали только стаями. Как только кто-нибудь из них попадался в паутину, вся стая бросалась на нее и разрывала в куски, освобождая пленника.

Случалось, что мухи попадали в плен. Тогда пузатый приказывал привести их к себе и начинал допрашивать. Иные, перепуганные насмерть мушки говорили, что таким приемам научили их пчелы. Им паук говорил:

— Видишь, я тебя освобождаю. Лети и скажи своим, что пауки не всех мух убивают. Иди же.

Попадались и такие мушки, которые верили пауку и говорили своим братьям то, что им велел паук. Сперва их называли заблудившимися, затем соглашателями и, наконец, предателями, — и выбрасывали из своей среды.

Те, которые ничего не отвечали на расспросы паука, были немедленно пожираемы.

* * *

До осени было еще далеко, когда паук собрал свою семью и друзей и отправился в поход на пчел. Пауки расположились на дереве против улья. Старый пузан приказал начать работу. Тотчас от одного дерева до другого были протянуты крепкие двойные нити.

Из улья все это было хорошо видно. Пчелы получили приказ по одной не летать и до поры до времени избегать столкновений с пауками.

Матка, желая узнать намерения пауков, послала к ним делегацию.

— С какой целью вы нас окружаете? — спросили пчелы.

— Вы против меня организуете мух.

— Это дело мух. Они наши родственники. Правда, они очень легкомысленные существа, но все же чувствуют, что вы их угнетаете, а мы их защищаем.

— Кроме того, вы присваиваете себе весь мед из полевых цветов, — крикнул за спиной паука шершень.

— Так вы в союзе? — спросили делегаты.

— Вроде этого.

— Что касается меда, то наше мнение, что он принадлежит тому, кто его собирает.

— А наши старые права! — крикнул шершень.

Пчелы повернули и улетели. Они передали все слышанное общему собранию. С этого дня перед входом в улей стоял наготове вооруженный караул. Кроме того, повсюду были выставлены дозорные. И если кто-нибудь из них попадал в сети, на помощь вылетали целые отряды. Столкновения с пауками все учащались.

* * *

Осенью, когда улей был полон пахучим медом, серая пелена паутины густо окружала улей. Оставалась только небольшая щель, через которую группами с боем пробивались возвращавшиеся с полей пчелы. В одно утро и этот проход был закрыт.

Немедленно доложили об этом матке. Она вышла из своей клетки и приказала, чтобы все работницы превратились в воинов. Так и сделали. Снаружи слышалось нахальное пение шершня, летающего вокруг улья. Однако, наученный горьким опытом, он не смел приблизиться к выходу, у которого стояла усиленная вооруженная стража, прогонявшая прежних дармоедов. За густой пеленой паутины слышался печальный гул собравшихся посмотреть на битву мух. Пауки кричали им, стараясь привлечь на свою сторону, что после битвы они тоже могут полакомиться.