Арамус

Хотел услышать ее тихие крики удовольствия от его проникновений. Хотел почувствовать, как ее пальцы впиваются в его плечи, а горячее дыхание овевает его губы.

Закрыв глаза, Арамус попытался остановить нахлынувшие образы, но ничего не получилось.

— То есть, человек не сумела выдержать твою страсть, учитывая ее миниатюрное телосложение, и отказала тебе в очередной порции секса.

— Не совсем так, — почему-то ему казалось, что Райли была бы рада его ласкам. Ладно, она бы точно приветствовала его прикосновения. В прошедшем времени. После всего сказанного Арамус сомневался, что девушка когда-либо захочет говорить с ним. Он вел себя как придурок. Вероятно, сейчас она ненавидела его… Почему последняя мысль вызывала в нем такую грусть?

— На земле есть выражение, которое применяется к людям, не желающим идти на контакт, потому что из них приходится выуживать нужную информацию. Звучит так: «вырвать зубы». Но в твоем случае я начну удалять части тела, если ты не заговоришь. Если я узнаю суть проблемы, то смогу помочь.

— Прикоснись к любой части моего тела, и я вырву твою руку и побью тебя ей же.

— Было бы интересно посмотреть, как ты это провернешь, — в глазах ЭмДжея сверкнуло веселье.

Арамус сдержал вздох. Может ЭмДжей и был добрым по своей природе, но правда заключалась в том, что врач также являлся обученным убийцей и огромным гребаным ублюдком, который возвышался даже над Арамусом. Драка с ним могла обернуться страшными последствиями.

— Я жду, солдат. Выкладывай свои переживания, пока я не применил силу.

— Отлично. Тебе нужны грязные подробности? Тогда слушай. Я превращаюсь в ущербную тень самого себя. Я трахнул Райли. Заставил ее кричать от удовольствия. Лучшее время в моей гребаной жизни, а потом мы, черт возьми, заснули, обнявшись. Проклятые объятия! — закричал он. — Словно гребаная кастрация! Нет, хуже, потому что я обнимал, черт, человека. И я хочу повторить. С ней, — Арамус ожидал насмешливого сарказма, презрения к своей умственной отсталости, уничижительных комментариев о том, что он превратился в человеческого любовника, который спал с врагом и ему это нравилось. По крайней мере, Арамус отреагировал бы именно так.

ЭмДжей же не сделал ничего из вышеперечисленного. Он просто пожал плечами.

— Не вижу каких-либо проблем.

— Ты ни хрена не слышал то, что я рассказал?

— Прекрасно слышал. Тебе понравились и секс, и девушка.

— Я. Не. Хочу. Чтобы. Она. Мне. Нравилась, — произнес он сквозь стиснутые зубы… вот только это было ложью.

— Очевидно, что она все же нравится тебе, иначе мы бы не вели этот диалог. Я не понимаю, в чем загвоздка. Ну и что с того, что она человек? Ты тоже наполовину человек.

— Меньше, чем на половину. И то я предпочитаю делать вид, будто ее не существует.

ЭмДжей всплеснул руками.

— Я сдаюсь. Ты упрямый придурок. Нет, хуже, ты расист.

— Ненавидеть людей, которые причинили мне боль, — это не расизм.

— Тебя обидели военные и компания. Не Райли. Не большинство людей. Всего две очень специфические группы. Когда ты, наконец, вобьешь в свою тупую металлическую голову, что ненависть ко всем людям, в конечном счете, не принесет тебе никакой пользы? Нравится или нет, но всем киборгам придется иметь дело с людьми. Мы всегда будем связаны.

— Нет, если я всех убью.

— Теперь ты ведешь себя иррационально. Наверное, у тебя все же есть какие-то дефекты, потому что, когда дело доходит до логики и обвинения людей, ты перестаешь мыслить ясно. Если ты закончил вести себя как придурок, то у меня есть дела поважнее, например, подстричь ногти на ногах.

— Наши наноботы контролируют их рост.

— Это называется оправданием, чтобы уйти, прежде чем твои параноидальные бредни доведут меня до крайности, и я превращу тебя в металлолом.

ЭмДжей зашагал прочь. Арамус впился взглядом в его удаляющуюся спину. Проклятый человеческий любовник. Настоящий киборг понял бы.

Хриплый смех донесся из угла с кровати, где лежал Авион.

— Поговорим о развлечениях.

— Как много ты слышал?

— Достаточно, чтобы прийти к выводу, что ЭмДжей прав. Ты идиот.

— И ты туда же. Из всех киборгов именно ты должен был принять мою сторону, учитывая все пережитое.

— Речь об определенных людях. Не все хотели причинить мне боль. Многие даже выступали против опытов. Правда, такая бравада не принесла им пользы. Садисты превышали численностью, поэтому я больше не видел тех, кто проявил ко мне доброту.

Арамус не мог поверить в то, что слышал.

— Ты пытаешься сказать, что не ненавидишь и не обижаешься на людей за то, что произошло?

— Ох, некоторых я действительно ненавижу. Есть немало людей, которых я бы с удовольствием медленно пытал, слушая, как они кричат, пока я разрываю их на части. Но, в отличие от тебя, я не настолько ожесточен, чтобы не понимать, что мы говорим всего о нескольких представителях. Если бы люди узнали об их действиях, то самолично расправились бы с ними.

— Ладно. Но я не настолько снисходителен.

— И мне жаль тебя. Ты не можешь нормально жить, ненавидя свое происхождение.