Арарат

— Все постепенно налаживается, сынок. Ведь земля труд любит: больше будет рабочих рук — и урожай обильнее будет!.. Ребята наши вчера винтовку и меч в руках держали, а сегодня за тракторы и комбайны взялись. А тот, кто от честного труда уклоняется, пусть на себя пеняет! Ну, попробуйте же нашего матчара[22] — это напиток бессмертия, его еще Ной, прародитель наш, одобрял!..

Когда они выехали из гостеприимного села, Мхитар со смехом сказал:

— Ну, если мы будем двигаться такими темпами, то приедем в Ереван ночью!

— И очень хорошо! — подхватила Оксана. — Ради бога, не надо спешить!.. Завтра-послезавтра начнутся дожди, мы пожалеем, что не налюбовались на эти чудесные места, а будет поздно!..

Следующую остановку сделали у весело журчащего ручейка. Пока Асканаз и Мхитар мыли руки в прохладной воде, Оксана составляла для Аллочки букет из осенних цветов.

Притянув к себе Тиграника, Ашхен присела на кочку перед ручейком. Опустив руку, она коснулась пальцами воды и, почувствовав щекочущий холодок, выпрямилась, глубоко вдохнув свежий воздух. Она снова нагнулась к воде, и на этот раз ее внимание привлекли две пчелы на другом берегу ручья. Как видно, теплая погода и опьяняющий запах виноградного сока выманили их из улья. Одна из пчел, может быть по недоброй шутке какого-нибудь прохожего, была накрыта небольшим плоским камешком с желудь величиной. Обессилев от бесплодных попыток выбраться из-под камешка, пчела слабо шевелила лапками. Вторая пчела бегала вокруг подружки, подлезала под камешек, стараясь отодвинуть его.

Заинтересовавшись, Ашхен перескочила через ручеек и присела на корточки. Пчела-спасительница с жужжанием летала вокруг попавшей в беду подружки и, подползая с разных сторон, понемногу сдвигала камешек. Придавленная пчела постепенно оживала: она затрепетала освобожденным крылышком и заскребла ножками, стараясь выползти. Это как будто еще больше воодушевило ее спасительницу. И вот, когда она, упираясь спиной в край камешка, еще немного сдвинула его с места, первая сделала усилие и окончательно выкарабкалась. Вторая пчела взлетела вверх, снова опустилась и с веселым жужжанием поползла вокруг спасенной подружки.

Глядя на пчел, Ашхен вспомнила то чувство, которое владело ею на фронте, когда она спасала людей от верной гибели.

Поглощенная своими мыслями, она следила за пчелами до тех пор, пока пострадавшая, оправившись, не улетела вместе с подружкой. Ашхен подняла голову, чтобы подозвать Тиграника, и увидела, что ее окружили Асканаз, Оксана и Мхитар. Вскочив на ноги, она с разгоревшимся лицом и сияющими глазами, рассказывала им историю спасения пчелки, а закончив, нагнулась, подняла камешек и показала всем.

— Ведь посмотрите, на что способна крохотная пчелка, когда охвачена стремлением помочь себе подобным!.. А ведь человек призван быть венцом природы…

По меже бежали Тиграник и Аллочка.

— И мне расскажи, мама, и мне! — потребовал Тиграник.

Ашхен наклонилась к нему.

— Расскажу, сынок. Вот слушай: была здесь пчелка…

— Пчелка, которая приносит мед?.. Мама, я меда хочу!

— Здесь меда не было, Тиграник, — улыбаясь, объяснила Ашхен. — Пчелка попала под этот камешек, а ее подруга спасла ее, и они полетели домой в свой улей.

— А почему под камнем?

— Понимаешь, пчелка была ранена, а ее подруга помогла ей, вылечила, и они обе улетели.

— Ты тоже умеешь лечить, правда, мама-джан?

— Да, сынок, и я.

— Вот какая у меня хорошая мама! Дай поцелую тебя за это, — и Тиграник потянулся к лицу Ашхен.

Ашхен обняла мальчугана и пошла набрать ему цветов — «таких же, совсем таких же, как у Аллочки».

Веселое восклицание Аллочки привлекло всеобщее внимание. Прыгая на месте от восторга, Аллочка показывала на Арарат, освободившийся от облаков.

Подбежав к Асканазу, она попросила взять ее на руки, — ей казалось, что она так лучше разглядит гору, которая поразила ее воображение.

— Помнишь, как называется эта гора? Я говорил тебе, — спросил Асканаз.

— Арарат, — отчетливо произнесла девочка.

Лицо Оксаны просияло. Она взяла Аллочку на руки и переспросила:

— Как эта гора называется?

— Арарат! — внятно повторила девочка.

Из-за спины Большого Арарата выплыло облако и закрыло всю гору, кроме белоснежной вершины. Казалось, величавый старец спокойно озирается вокруг.

Асканаз долго смотрел на безмолвного свидетеля многовековой бурной жизни своего народа, затем исполненным надежды взглядом окинул взволнованное лицо жены и уверенно сказал:

— Если она легко выговорила это имя, значит после этого легко произнесет и все другие слова.

1949

Ереван