Арарат

— Ох, и санитарка же попалась, врагу не пожелаю! — вздохнул раненый.

Асканаз нашел Шеповалова сильно озабоченным. Фашисты яростно напирали, и батальон с трудом отражал атаки врага. Веснушчатое лицо Шеповалова было залито по́том.

Он корил командира пулеметной роты, высокого старшего лейтенанта:

— Зарываетесь носом в землю, словно страусы, как будто спасете голову, если будет подбит хвост. Почему молчит станковый пулемет во второй роте? Подбили наводчика? Да когда же вы научитесь маскироваться, черт побери?! Смените наводчика и перебросьте пулемет в «лисью нору». Огонь откроете, когда противник будет на расстоянии ста пятидесяти — двухсот метров. Они подходят вот с той стороны, — Шеповалов рукой указал направление, — думают, что у нас там нет огневой точки. Ну, выполняй!

Когда командир пулеметной роты отошел, Шеповалов повернулся к Асканазу, отирая рукавом гимнастерки потный лоб.

— Я так и думал, что ты придешь, сегодня здорово навалились. А ну, погляди на карту.

Асканаз наклонился над картой. Шеповалов дал указание командиру одной из рот и снова обернулся к нему.

— Этих проклятых ПТР так и не подбросили мне, приходится пушками подбивать фашистские танки…

— Попробуй бутылки с зажигательной смесью.

— Бутылки, конечно, неплохо, не ведь бросать-то их можно только на близком расстоянии. Благодаря этим бутылкам и отбились мы от одной атаки! Ну, Асканаз Аракелович, вчера ты побывал в третьей роте. Не возражаешь, если я попрошу тебя и сегодня отправиться туда?

Асканаз прочел на взволнованном лице комбата гораздо больше того, о чем говорили его слова. Почувствовав всю серьезность положения, он решил не терять ни минуты и сказал:

— Ладно. Значит, я пошел в третью роту. Ну, желаю тебе удачи!

— Тебе также, — улыбнулся Шеповалов, пожимая руку Асканазу.

На этот раз Асканаз шел так уверенно и осмотрительно по траншейным ходам, что Браварнику уже не приходилось предупреждать его.

Командир третьей роты лейтенант Остужко встретил Асканаза на углу траншейного хода. На смуглом лице этого двадцатичетырехлетнего юноши ярко блестели темные глаза, густой чуб выбивался из-под надетой набекрень пилотки. Он поздоровался с Асканазом и коротко доложил ему о положении. Асканазу понравился спокойный тон Остужко.

«Значит, так, держимся…» — проходя по окопам, мысленно повторял он слова Остужко. Взгляд его упал на лица Григория Поленова, Алеши Мазнина, Коли Титова и других бойцов, с которыми он беседовал накануне. Каждый из них сосредоточенно бил по наступающему противнику.

Солнце уже поднялось, крепко пригревая затылки бойцов. Григорий Поленов в шутку заявил, что солнце до обеда играет им на руку, так как слепит глаза фашистам.

— Ненадежный у тебя помощник! — отмахнулся ворчливо Алеша Мазнин.

Чуть попозже положение еще более осложнилось. Показались бомбардировщики противника. Хотя против них удачно действовали полковые зенитчики, но комбинированный огонь артиллерии, авиации и танков противника, а также непрерывно следующие друг за другом атаки поставили батальон в тяжелое положение.

После длившегося несколько часов ожесточенного боя и Шеповалов и Асканаз почувствовали, что удерживать далее позиции нецелесообразно, тем более что противнику удалось ворваться в окопы одной из рот, расположенных в центре.

Шеповалов убедился в том, что связь со штабом полка прервана. Он еще не знал о прорыве, создавшемся на рубежах обороны дивизии. Взяв в руки телефонную трубку, он называл условные позывные третьей роты, желая связаться с Асканазом.

— «Дуб»… Слушай, «Дуб»!

В первую минуту послышалось какое-то жужжание, потом все смолкло. Шеповалов понял, что «Дуб» тоже отрезан от него. Он немедленно приказал найти обрыв провода и восстановить связь. Одновременно он послал связного за Асканазом, чтобы посоветоваться с ним. От неумолкающего гула орудий у людей закладывало уши. Поднявшийся к вечеру ветер засыпал пылью глаза.

Фашистским войскам удалось, в конце концов, отрезать батальон Шеповалова. В то время, как основные силы противника непрерывно атаковали еще удерживавшие свои рубежи полки, особой колонне было дано задание или уничтожить, или захватить в плен батальон Шеповалова.

Связной Федор, посланный за Асканазом, был известен под кличкой «Квашня». Этой кличкой батальонные шутники хотели поддеть рыхлого, не по летам раздобревшего Федора и его мягкий, податливый характер. Когда Федор добрался до позиций третьей роты, на его потном лице лежал слой пыли, глаза покраснели оттого, что их непрерывно приходилось протирать.

— Ттт-оварищ кк-ком… — еле выговорил он. Видно было, что ему не хватает дыхания.

— А ну, помолчи, отдышись, — распорядился Асканаз.

Пули и осколки с визгом и свистом проносились над их головами. Боец отдышался и передал Асканазу приказ комбата. Асканаз видел грозную опасность, нависшую над батальоном, и понимал, что не следует терять ни минуты.

Асканаз подошел к Остужко.

— Будете держать рубеж во что бы то ни стало. Дальнейшие приказы получите через Браварника.