Арарат

— Слушаюсь! — Марфуша покраснела.

Шеповалов приказал взводу Титова, а также действующим справа и слева взводам приготовиться к штыковому бою сразу же после того, как будет подавлен пулеметный огонь.

Марфуша вернулась бегом и доложила, что приказ будет исполнен.

Потянулись томительные минуты ожидания. В бинокль не все удавалось рассмотреть. Огонь противника нарастал. Усилилось и давление на позиции Шеповалова, хотя. Титов доложил, что приданному к его взводу, снайперу Зотову удалось уложить руководившего атакой немецкого офицера.

Еще минута — и над пулеметным гнездом врага взвился столб пыли и дыма. Завязался штыковой бой. Противник, обнаруживший местонахождение КП, поливал его минометным огнем. Быстро перебегая с места на место, Шеповалов бормотал: «Высокий рост Титова помогает ему… Ага, свалил еще одного… Быстрей же, быстрей, подбираются справа!.. Вот так, молодцы!..»

Ему не терпелось лично принять участие в рукопашной схватке, но нужно было руководить боем. Подняв бинокль, он хотел прикрутить винт, чтобы яснее разглядеть, что творится на флангах, как вдруг, почувствовал, что пальцы не действуют. Рядом разорвалась еще одна мина. Шеповалов покачнулся и упал наземь. Марфуша и два бойца кинулись к нему. Осколком мины Шеповалова ранило в бедро. Лицо его покрылось бледностью.

Пока Марфуша перевязывала ему рану, Шеповалов приказал бойцу:

— Беги, зови комиссара!

Штыковой бой шел неподалеку. До Шеповалова доносились хриплые выкрики, звякание сшибающихся штыков и винтовок, выстрелы, стоны раненых. Комбат смотрел на постепенно прояснявшееся небо, на высокое солнце, и все казалось ему не таким, как раньше.

Гул ли выстрелов удалялся или сам он уже плохо слышал шум сражения? Шеповалов думал об этом, когда к нему подбежал Асканаз.

— Борис!.. — выкрикнул он, стараясь не выдать волнения.

— Ты был хорошим комиссаром, Асканаз Аракелович… Вместе привели батальон сюда… Я вышел из строя, как видишь… Прими командование!

— Командир батальона ты, Борис. Я буду действовать, как твой заместитель.

— По праву, данному мне командиром дивизии, приказываю тебе немедленно принять командование! — твердо сказал Шеповалов.

Асканаз приказал двум бойцам уложить Шеповалова на носилки, а Марфуше велел оберегать его и быть наготове, чтобы доставить раненого в санчасть дивизии.

Отдав приказ о перегруппировке сил, Асканаз окинул взглядом поле сражения. Темпы боя как бы ослабли. Фашисты накапливали силы после неудачного штыкового боя. Асканаз решил, что наступил подходящий момент для решительного удара, который дал бы возможность батальону наконец прорваться сквозь вражеское кольцо.

Он усилил фланги взводами, приказав им прикрыть основную колонну перекрестным огнем и расчищать ей путь. Подразделения центра должны были, составив крепкий кулак, ринуться вперед, на соединение с войсковой частью, высланной Денисовым.

Когда батальон добрался до разгромленного пулеметного гнезда противника, бойцам показалось, что еще прыжок — и они у цели. Но автоматы противника продолжали поливать батальон огненным ливнем. Асканазу донесли, что боеприпасы иссякают. Единственным спасением было как можно скорее соединиться со своими. Асканаз отдал приказ авангардным частям ползком добраться до вражеских позиций и завязать рукопашный бой.

Первым добрался до окопов врага взвод Титова и с криком «ура» бросился на фашистов. «Вот тебе… получай!..» — приговаривал Титов, щедро рассыпая удары. Вдруг он покачнулся от внезапной острой боли в паху. Глянув вниз, он заметил у своих ног раненого фашиста.

— Ах ты, гад!.. — крикнул Титов и размахнулся…

— А ну, подвинься, Колюшка… — послышался знакомый голос, и приклад винтовки опустился на голову фашиста.

Титов не сразу сообразил, что происходит вокруг. Противник не выдержал натиска, потому что и с другой стороны на него ударили советские бойцы. Большая часть фашистов была перебита. Лишь немногие были захвачены в плен.

Титов взглянул на стоявшего рядом Поленова.

— Ты бы шел к санитарам, а то не поймешь, не то воитель, не то раненый…

Поленов не успел огрызнуться: бойцы выволокли из окопов гитлеровского ефрейтора, который яростно отбивался. Поленов ударом кулака выбил из его рук разряженный револьвер и с презрением проговорил:

— Ах, вот ты где, гадина! Будь моя воля, я заставил бы тебя подойти к репродуктору да во весь голос спросить: «А где же теперь тот Поленов, что якобы призывал своих товарищей сдаваться фашистам?! А?»

Ефрейтор втянул голову в плечи и попятился перед наступавшим Поленовым.

— Повезло тебе, гад, — добрались мы до наших… Не то несдобровать бы тебе!

Операция, намеченная на этот день немецким командованием, была сорвана.

* * *

Вечером, навестив Шеповалова, переведенного в санчасть дивизии, Асканаз привел себя в порядок и отправился на доклад к Денисову.

Задумчиво поглядывая на Асканаза, Денисов слушал его и делал пометки в записной книжке.

— Эти испытания — хороший урок вам… — произнес комдив, выслушав доклад. Затем, прищурив глаза, он медленно проговорил: — Получишь пополнение. А дальше видно будет.