Аравия. Прошлое и настоящее

По рассказам, которые Александр слышал от мореходов и торговцев, Аравийское побережье было «не меньшим, чем индийское», с «множеством островов и гаваней, пригодных для стоянок кораблей». И Александр, сообщает Арриан, «загорелся идеей» основать там города, «в будущем цветущие и богатые». Когда же он узнал, что аравитяне поклонялись звездам, луне и солнцу, видя в них «источник всех благодеяний, даруемых им природой», то «возымел надежду», пишет Арриан, что и сам он мог бы стать для них «земным воплощением бога». Ведь так уже было, в Египте, где Александр был объявлен владыкой-фараоном и провозглашен жрецами богом (331 г. до н. э.). Александр полагал, заключает Арриан, что подвиги его, слава покорителя величайших царств и народов мира и победа над племенами «Острова арабов», в чем он нисколько не сомневался, а также «свобода и самостоятельность, оставленные им», сделают его не только «кумиром аравитян», но и «божеством их».

Во время подготовки к аравийской экспедиции Александру, как отмечает Арриан, сообщили, что в море, напротив устья Евфрата, находятся два острова, пригодных для возведения на них сторожевых пограничных постов[7]. Первый из них — Икарос[8]. Там «пасутся дикие козы и олени». «Охота на них запрещена», так как животные эти «приносятся в жертву богам». Жертвоприношения совершаются в храме, что «покоится в зарослях леса». Другой остров «отстоит от устья Евфрата на расстоянии дневного и ночного перехода, при попутном ветре». Он, в отличие от первого, «не лесистый, зато велик». И «все посеянное и посаженное на нем» растет в изобилии. И имя ему — Тилос (Бахрейнский архипелаг).

Александр, подстрекаемый, по выражению Арриана, этими сообщениями и «одержимый желанием покорить Аравию», приказал Неарху, другу молодости и верному соратнику в походах, дать указание опытным мореходам изведать «Побережье арабов». Первым из плавания вернулся Андрофен. На тридцативесельном судне он дошел до Бахрейна (324 г. до н. э.), дальше продвинуться не решился. Именно Андрофен доложил Александру о трех исследованных им островах — Фейлаке, Бахрейне и Мухарраке, названных эллинами Икаросом, Тилосом и Арадосом.

Второй разведчик, Гиерон, добрался до мыса Макета (Мусандам). Дальше всех прошел Архий (ему было приказано «обойти Аравию» и достичь берегов Египта). Побывал Архий, как полагают некоторые арабские исследователи, и в землях, входящих сегодня в состав эмирата Шарджа (ОАЭ). В одном из древних захоронений Шарджи найден ковш для питья с греческими письменами времен Александра Македонского (15). Кроме Шарджи, следы эллинов в виде их руинированных военных поселений, обнаружены археологами в эмирате Рас-эль-Хайма (ОАЭ). Замечены они и в эмирате Умм-эль-Кайвайн (ОАЭ), в местечке Ад-Дур, известном в прошлом торговом центре Южной Аравии. Достаточно сказать, что в свое время Ад-Дур был достойным соперником Герры, торгового форпоста греков в Заливе (16).

Все трое мореходов-разведчиков рассказывали Александру об одном и том же. Южная Аравия, говорили они «немыслимо богата тем, что на вес золота»: пряностями и благовонный смолами — коричным кустарником, ладаном и миррой. Гиерон, в частности, отметил в своем докладе, что «Остров арабов» поразил его «богатой торговлей и величиной своей», что он лишь немногим меньше «земли Индов», и «глубоко вдается в Великое море» (Индийский океан).

«Пристать у мыса Макета» (Мусандам) и побывать хотя бы в одной из «гаваней арабов», по пути следования флотилии греков из Индии в Вавилон, просил Неарха легендарный Онесикрит, лучший кормчий флота Александра Македонского. Неарх его просьбе не внял. И заявил, что послан был Александром, чтобы поближе познакомиться с «прибрежной Фарсидой», разведать ее пристани и колодцы, и узнать — плодородна ли земля «берега персов» или бесплодна.

Как бы то ни было, но на основании информации, полученной от мореходов-разведчиков, Александр принял решение: «Аравийский поход» — предпринять, Аравию — завоевать. Для похода требовались «крепкие корабли» и опытные мореходы. Суда, как отмечалось выше, строили в нескольких местах одновременно, в том числе и на заложенных Александром новых верфях Вавилона, а команды набирали в Финикии. В войсках знали, что Александр горит желанием покорить арабов, и были готовы к тому, что приказ выступить в поход может последовать со дня на день.

Судьба, однако, распорядилась по-другому. За три дня до начала аравийской экспедиции Александр Македонский скончался, от лихорадки (13 июня 323 г. до н.э.). Свершилось предсказание халдеев, предупреждавших Александра, что в Вавилоне он «может найти смерть». И избежать ее ему удастся только в том случае, если восстановит он храм богу Белу, разрушенный персами. К советам мудрецов Александр не прислушался — и «обрел покой в Вавилоне». Так, по велению судьбы, не осуществился один из немногих дерзких замыслов величайшего полководца — план по покорению Аравии, проект поистине грандиозный даже в формате времени настоящего.