Арбалетчики князя Всеслава

Мы с Васькиным посмеялись, успокаивающе махнули рукой встревоженным соседям-грекам и разошлись по своим хатам.

— Что там стряслось? — спросила Софониба, помогая мне разоблачиться, — Тут такое соседка рассказывала!

— Успокойся, наши победили, — заверил я её, — Пошли-ка лучше, займёмся делом! — я полез к ней в распахнутый подол, увлекая к ложу.

— По-финикийски, господин! Будущая госпожа велела мне в постели понимать тебя только по-финикийски!

— И что мне тогда с тобой делать, если у меня после этой заварухи весь финикийский из головы вылетел?

— Ну, — бастулонка озадаченно наморщила лоб, — А, придумала! Ты возьмёшь меня силой и не в постели — про другие места будущая госпожа ничего не сказала, хи-хи!

Так я и сделал, вспомнив наведение «нового порядка» у греков и разложив её прямо на столе. Потом, выпустив пар и придя в умиротворённое расположение духа, выкурил трубку и припомнил наконец и финикийский, для повторения которого мы с Софонибой переместились уже в постель. Красота, кто понимает! Что ещё нужно простому гадесскому гангстеру после честно отработанного трудового дня?

22. Добропорядочный Гадес

— Так о чём же это ты молил Астарту, аркобаллистарий Максим?

— Ну, ты ведь и сама догадываешься, почтенная, — ответил я Криуле, довольно ухмыляясь.

— Неизвестными никому письменами?

— Ну, в моей стране они известны любому грамотному человеку. Это наша обычная письменность — при чём же тут колдовство?

— Каким же тогда образом о тебе и Велии болтает весь Гадес?

— Так уж прямо и весь? — притворно изумился я, хотя прекрасно понял, что это обычное женское преувеличение.

— Кстати, мама, а у неотёсанных варваров бывает письменность? — как бы невзначай, типа просто интересно, подколола её дочурка.

— До сих пор я думала, что нет, — парировала та, — Но оказывается, варвары бывают разные.

Фуфлунс и Васькин едва сдерживали смех, слушая эту пикировку в ожидании, когда у главы клана Тарквиниев появится время принять нас. Но ещё лукавее, когда не видит мать, улыбается Велия.

Собственно, как раз она мне идею этого мероприятия и подсказала, а я лишь творчески развил её для пущей таинственности. Причина же нашего визита к «досточтимому» Волнию, по своей сути никак с этим не связанная, косвенным образом всё-таки нарисовалась оттуда же. Но — обо всём по порядку…

Через неделю после дня БББ — Большой Бандитский Беспредел, как наша четвёрка окрестила меж собой ту бойню греческой шантрапы — Велия посоветовала мне принести жертву в храме Астарты. Причём, мой «заказ» этой финикийской богине любви должен был быть сформулирован эдак понепонятнее, дабы навоображать услыхавшие его жрицы могли себе всё, что угодно. Чем круче и фантастичнее навоображают — тем лучше. Причин такого пожелания эта оторва мне не объяснила, но вид имела самый лукавый, дающий понять, что всё остальное продумано. Ну, раз такие дела — нам ни разу не жалко. Самому мне в тот храм прогуливаться получалось тогда как-то недосуг, мы тогда были всё ещё в режиме усиленной боеготовности, но Велия подсказала мне, как делается в таких случаях. Оказалось — элементарно. Текст просьбы к богине пишется на маленьком свитке папируса, который и даётся слуге вместе с поручением принести ей жертву. Зарезав на алтаре жертвенное животное и бросив в огонь предназначенные для сожжения части, жрица развёртывает свиток и зачитывает его над огнём, после чего сжигает на том же огне вместе с частями жертвы. Судя по таинственной улыбочке моей шаловливой акселератки, намечалась не только мистическая, но и психическая атака на противников нашего соединения.