Арбалетчики князя Всеслава

И снова я читал «Грузинский басня про варон», снова полыхало в печи жаркое пламя, снова плавился металл и выпирал наверх шлак, снова Нирул ловко орудовал совком и щипцами. Хотя парень и опасался, что на сей раз боги обидятся низким качеством жертвы и в ответ поскупятся на чудо, я всё-же заразил его верой в успех — как «магическим обрядом», так и смехом ни о чём подобном и не подозревавшего Серёги, совершенно искренне ржавшего с моего глумления над тем, что он считал просто традицией. Несколько плавок — не шутка, и за остаток дня мы, конечно, не успели. Но день сменился ночью, а та — новым днём:

— Мамай двести лет нашу землю топтал,

Но Дмитрий Донской его на хрен послал.

С тех пор не видали оттуда беды,

Как Грозный Иван надавал им звизды.

На жопы консервные банки надев,

Ливонские рыцари дрались как лев.

Но Невский на лёд дурачьё заманил,

Звизды надавал, а потом утопил.

Полякам хотелось российской земли

И Дмитрия за хрен они привели,

Но Минин с Пожарским собрали народ,

Поляков и Дмитрия выдолбав в рот…

Я бы не оригинальничал, но на сей раз была очередь Васькина, для которого русский язык — не родной, и львиная доля юмора «Варона» от него наверняка бы ускользнула. Тем более, что тут и настоящую крыловскую басню надо знать, иначе смак совсем не тот. Кто-нибудь верит в то, что в испанских школах изучают басни Крылова? Вот и я не верю, поэтому и заготовил для Хренио прикол попроще, с лежащим на поверхности предельно плоским юмором. Испанец оценил его по достоинству, и сомнений в помощи со стороны всемогущего Авося у аборигенов не возникло. А вера — она ведь и сама по себе способна творить чудеса. И сработало — всё получилось и на этот раз. Нирул офонаревал от моего могущества, но поистине счастлив был начальник рудника. И почему меня это не удивило, гы-гы?! Отменив на радостях все работы на остаток дня — пацана я, впрочем, припахал выколупать «некондиционные» бериллы из пустой породы — меня он снова зазвал к себе, и мы занялись весьма полезным и в высшей степени приятным делом — дележом честно захомяченных самоцветов.

Сделали мы это просто — самый ценный камешек на одну чашу весов, следующий — на другую, третий — туда, где не хватает для равновесия, и так до тех пор, пока не разложили все. Полного равновесия, конечно, не получилось, но мы разыграли доли, подбросив монету, дабы уж точно без мелочных споров и дурацких обид. И это оказалось мудрым решением, поскольку самый ценный аквамарин — крупненький, чистый и густого синего цвета — по воле жребия вопреки всякой субординации достался мне. А честный справедливый жребий — это судьба, на которую глупо обижаться, так что разошлись мы, не держа камней за пазухой — ну, если не считать таковыми честно поделённых аквамаринов, гы-гы!

Хорошенько приныкав основу своего будущего состояния, я решил воспользоваться досугом, и испанец полностью поддержал меня с этой здравой идеей. Отпроситься у Тордула оказалось делом несложным, и вскоре мы ломанулись в деревню — ага, полакомиться свежей клубничкой. Чего? Не растёт она поздней осенью? Ну, мы ж не знали, вот и пошли полакомиться, гы-гы! Полакомились в итоге, конечно, не клубничкой — я Астурдой, а Васкес её подружкой — но зато досыта. Вернулись уже в сумерках.

Поскольку наш мент не столь болтлив, когда этого делать не следует, настучать бабам оказалось некому, и попрекнула меня Юлька вечером только рабовладением и эксплуатацией труда несовершеннолетних. Ага, заэксплуатировал я Нирула так, что я сам ещё только возвращаюсь, ухайдаканный не хуже выжатого лимона — дипломатично промолчим, от каких именно тяжких трудов — а он давно уж мирно дрыхнет! И дрыхнет весьма довольный, поскольку свой шекель раз в два дня получает от меня сполна. Всех бы рабов так эксплуатировали! Это во-первых. А во-вторых — я уже намекнул ему, что его первые шаги по зарабатыванию своего освобождения сделаны им вполне успешно.

Наутро за завтраком мы уже строили планы на очередные работы — очередь подрабатывать смехом снова была Володи, но судьба распорядилась иначе. Я уже говорил, как ненавижу армейскую команду «Строиться»? Именно она и прозвучала после того, как влетевший в ворота гонец пообщался с начальством.

— Мыылять! — реакция наша была единодушной, да и начальник рудника не выглядел радостным. Но если Володя рисковал потерять лишь один «левый» шекель, то тот «левак», которого рисковали лишиться мы с местным «царём и богом», измерялся в означенных шекелях десятками, если не сотнями. Увы, так и вышло — в отличие от «непобедимой и легендарной», здесь не было принято устраивать построения воинства на плацу по всяким пустякам.