Арбалетчики князя Всеслава

Тордул объявил нам, что сразу же после обеда мы выступаем в Кордубу для сопровождения ценного груза с рудника и кое-кого не менее ценного из деревни. Оказалось, что с гонцом прибыл категорический приказ «досточтимого» Ремда о немедленной доставке «почтенной» Криулы с детьми под защиту кордубских стен. И хотя воинов для этого кордубский представитель клана Тарквиниев выслал — они должны были прибыть в деревню как раз к обеду, в город заодно вызывался и начальник рудника — для доставки ценностей и отчёта. От нашего командира требовалось тоже сопровождать его, отобрав с собой пятнадцать человек, и наша четвёрка попадала в это число в приказном порядке. Пререкаться с начальством не рекомендовалось и в «частных вооружённых формированиях» вроде нашего, да и, в конце-то концов, надо ж и просто элементарную совесть иметь. В наши дела с металлургией Тордул не вмешивался, даже вопросов неудобных не задавал, а в последние дни и от караулов нас освободил. По пустякам не дёргал, отпускал, опять же, по первой просьбе и без лишних вопросов. Будь у меня такое же начальство в «непобедимой и легендарной» — совсем другие воспоминания были бы у меня о ней…

Самый грандиозный скандал закатили Юлька с Наташкой, когда выяснилось, что их участие в «отпуске в город» не предусмотрено. Не начальству, конечно, на это-то у них благоразумия хватило, но ни в чём не повинным Володе с Серёгой досталось по первое число. Тут ведь, как и в деревне, тратиться было особо не на что, и у ребят скопилось не так уж и мало звонкой серебряной монеты. Едва услыхав о предстоящем вояже, их бабы мгновенно замыслили шопинг, и постигший их облом оказался жестоким. Напоминание о том, что им есть чем скрасить скуку — специально для них в деревне купили с десяток изрядных мотков шерстяной пряжи, дабы им было из чего вязать всякие там шарфики с носками или чего ещё — только ещё хлеще распалило их. Пытались наехать и на нас с Хренио, но нам-то было проще — не было причин очень уж дорожить ихним расположением и добрым настроением. Когда их разъярённый словесный понос превысил пределы допустимого, я просто и незамысловато послал обеих на хрен, и у Володи с Серёгой не возникло ко мне по этому поводу ни малейших претензий. И почему я этим не удивлён, гы-гы?!

Удивило меня другое — командир велел мне в обязательном порядке прихватить с собой и мальчишку-раба. Ну, не велел, если уж быть точным, в этих вопросах он тактичен, но попросил весьма настойчиво, давая понять, что это вежливая форма приказа. Можно было бы, конечно, так же вежливо его оспорить, но… Я ведь, кажется, уже говорил насчёт элементарной совести?

— Что за хрень, засранец?! — совестно мне было только перед Тордулом, а вот спускать подобное несовершеннолетнему стукачу было бы даже чисто педагогически неправильно, — Я что, загрузил тебя на эти дни непосильной работой?

— Прости, господин, больше этого никогда не повторится. Но сейчас мне ОЧЕНЬ нужно попасть с тобой в Кордубу. Вот так нужно! — Нирул изобразил перенятый от нас жест, красноречиво чиркнув себя ладонью по горлу.

— Рассказывай и не вздумай врать!

Как я и ожидал, дело оказалось не в том, что он давно не видел родных, как он пытался втереть мне очки поначалу. Точнее — не только и не столько в этом. Родные родными, но был и ещё кое-кто. Это ведь, как выяснилось, только по нашим современным меркам шестнадцатилетний пацан считается несовершеннолетним, в местном же турдетанском социуме это уже общепринятое время взросления. А в Кордубе через пару домов от его родителей обитала девчонка, к которой он весьма неровно дышал…

— Почему ты не сказал мне об этом сразу?

— Ты чужеземец, господин, и можешь не знать некоторых из наших обычаев. А дело ты мне поручил серьёзное, и я боялся, что мою причину ты посчитаешь пустяковой.

— Рассказывай то, чего я могу не знать!