Простыл он слегка в походе в сандалиях, похожих на римские калиги, как их реконструируют, а сапогами мы только уже во взятом "городе" покойничка Реботона разжились. Поношенными, конечно, но на новые мы ещё не заработали, точнее - ещё не успели получить, а на халявку, как известно, и уксус сладкий. С кого означенную халявку сняли, надо объяснять? Правильно, мертвякам обувь уже не нужна, а поскольку вещевое довольствие в античных армиях как-то не предусмотрено, приходится выкручиваться самостоятельно, и без мародёрства хрен обойдёшься. И если уж на то пошло, так разве не лучше преодолеть брезгливость и с ещё тепленького трупа те сапоги снять, чем с живого, которому они и самому нужны - осень же на дворе, если кто запамятовал, а на носу - зима. Другое дело, что народу с нами было прилично, и нашлось кому и живых разуть, но тут уж не к нашей совести претензии. В результате на обратном пути мы, можно сказать, кайфовали, но втроём, а не вчетвером - как и следовало ожидать, наш откосивший в своё время от армии офисный планктонщик абсолютно не умел мотать портянки. Показывали мы ему, конечно, но как-то не впрок ему пошло, и на второй день он опять переобулся в калиги, ну и схлопотал в итоге простудифилис. Васькин-то, хоть и не носят в испанской армии сапог, а носят полуботинки с носками, как-то сходу приноровился, да я и по себе помню, что особо-то тщательно те портянки и не мотал, но не было случая, чтоб стёр из-за этого ноги. Вот когда в город в увал первый раз пошёл - ага, в парадке с ботиночками, так теми ботиночками натёр и вернулся в часть часа на полтора раньше положенного срока, чтоб поскорее в привычные кирзачи переобуться. Индивидуально всё это, наверное...
Оставив приятелей наслаждаться недоперевыпитым - больше они уже при всём желании не могли, хотя то желание явно наличествовало - мы с испанцем отправились к речке. В целом она была бурной, но за излучиной образовалась тихая заводь, где течение было послабее, и вода успевала за день прогреться солнцем получше - не май ведь месяц. Искупались - да, водичка - явно не парное молоко. Ну, не обжигает, но бодрит. Смыли дорожную пыль, даже постирались, развели костерок обсыхать, выкурили трубку. До заката было ещё прилично, и наши сослуживцы продолжали весело гудеть в деревне. Мы же ждали - я ещё перед пирушкой успел уже повидаться с Астурдой и договориться с ней - она обещала явиться прямо сюда и привести подходящую подружку для Васкеса.
Девицы долго ждать себя не заставили. Пришли они поддатые, понятливые и податливые. Переглянулись, перемигнулись, пошептались, похихикали, а затем быстро разделись и тоже полезли в заводь ополоснуться. Кстати, не особо-то и визжали, входя в холодную по осеннему времени воду - видно, тоже хорошо успели вином разогреться. Ну, Астурда - это что-то с чем-то. Хоть и не мурыжила меня целенаправленно, но даже и в спешке ухитрилась нехило подразнить. Впрочем, много ли мне надо-то было, после столь продолжительного воздержания?
Но и подружка ейная, бабёнка с выдающимися формами, оказалась оторвой не хуже серёгиной Юльки. Такое эротическое шоу нам устроила, что хоть стой, хоть падай. Сперва в своей безрукавочке, на верхних выпуклостях туго натянутой, пританцовывая, несколько соблазнительных поз сменила, затем с тем же пританцовыванием всё с себя поснимала, да ещё и в воде нечто танцевальное изобразила, и означенные выпуклости принимали в этом спектакле весьма активное участие. Предназначалось зрелище, конечно, прежде всего для Хренио, но признаться, и я глядел достаточно увлечённо, хоть и лапал уже при этом закончившую купание и вылезшую ко мне Астурду...
Наш мент, едва эта развратница вышла из воды, захотел разложить её прямо на берегу, но она со смехом вывернулась и увлекла испанца к дальним кустикам - укрытию, скорее чисто символическому, чем реальному. Астурда тоже не пожелала откровенного разврата и поманила меня к кустикам с другой стороны, которые были погуще. Ну что ж, если им нужна видимость приличий - я ни разу не против. Забурившись в кусты, я крепко облапил девицу, укладывая её на мягкую подстилку из сухих листьев...
- Тссс! Погоди, успеешь ещё! - прошептала вдруг она и отодвинула рукой ветку, - Взгляни-ка вон туда!