Арбалетчики князя Всеслава [с иллюстациями]

В общем, вопрос о честном и справедливом дележе левых доходов от теневой экономики мы решили, да и будущую судьбу парня я, кажется, устроил неплохо. В этом насквозь патриархальном родовом социуме равенство со стариками - предел мечтаний для молодых, и едва ли ему сразу дали бы столько, сколько давали покойнику. Впрочем, я-то уж точно в накладе не останусь!

Прекрасно помня о том, как вымотал меня "магический ритуал" при спасении производственного брака, для первой плавки с нуля - тем более, что она будет сложной из-за большого количества порошка и обилия шлака, о чём Нирул заранее предупредил меня - я решил его упростить. Вместо чтения "Онегина" в течение всей плавки я теперь медленно и торжественно обошёл несколько раз вокруг "производственной площадки", декламируя "Грузинский басня про варон" - обнаруженную в своё время в интернете похабную пародию на крыловскую "Ворону и лисицу":

- Варон залез большой сосна

И начал посылать всех на.

Чтоб в лес всегда был дружба-мир,

Варон в хлебал воткнули сыр.

Шёл гордый зверь лисиц, скучал,

Увидел сыр и заторчал,

Ходил вокруг пятнадцать круг -

Побил рекорд - промолвил вдруг:

- Чего ты, генацвали, ждёшь?

И сам не ешь, и не даёшь,

А только дразнишь свой еда

С большой опасный высота...

Призванный в помощь Володя, слушая мой торжественный речитатив и глядя на проникшиеся верой физиономии аборигенов, покатывался со смеху, что мне от него и требовалось - ведь, как уже знали туземцы, наше великое божество Авось любит веселье.

- Марал грузинский басня прост:

За твой хлебал в ответе хвост! - закончил я басню и дал Нирулу отмашку приступать к работе.

Больше всего мы с Серёгой недоумевали, ломая голову над тем, как же всё-таки эти античные чучмеки ухитряются решить проблему невосстановимости лёгких металлов их простым нагревом с углеродом из-за их высокой химической активности. Как назло, вся информация о бериллии у геолога оказалась не на флешке, которую и к моему точно такому же аппарату можно было бы присоединить, а на самом его аппарате, раскоканном вдребезги в недавнем походе. Ему, кстати, помимо собственной досады, ещё от Юльки за это крепко досталось - их ведь с Наташкой аппараты сдохли ещё раньше. Ну, в смысле, аккумуляторы сели. Говорили мы им, что беречь надо заряд, да куда там! Чем занята как правило наша современная баба, если больше ей делать совершенно нехрен? Правильно, с телефончиком своим играется. А тут ещё и ныкать его надо, чтоб никто из аборигенов тутошних не увидал, и когда им всё-же удавалось надёжно укрыться от лишних глаз, они отводили душу без меры и без счёта. Вот и доотводились - в аккурат в дни нашего похода, и Юлька рассчитывала продолжить кайф с серёгиным аппаратом, а тут - такой облом. А он ведь, как сам мне признался, для того и прихватил его с собой, чтоб аккумулятор от той же участи спасти - ага, спас, называется...

Так о чём это я? О бериллии? Да, сволочной для античных технологий металл, и на память Серёга никак не мог вычислить, в чём же тут фишка. На ум приходил такой навороченный химизм, что у античных металлургов тут однозначно алиби. А оказалось - всё гениальное просто. Берилловый порошок Нирул смешал не только с угольным, но и с известковым, самая же главная хитрость заключалась в том, что не порошок сыпался в расплавленную медь, а наоборот - медь, разогретая до ярко-жёлтого свечения, заливалась в тигель с порошковой смесью на дне. Когда парень проделал этот фокус в первый раз, я начал наконец въезжать - углём восстанавливается из окиси не бериллий, а кальций из разлагающегося известняка, а уж он в свою очередь восстанавливает бериллий, который и растворяется в меди, как от него и требуется. Но просто это в теории, а на происходящей прямо у меня перед носом практике я прихренел от количества всплывшего вскоре шлака. Это ведь по весу самоцветный порошок составлял две трети от меди, а по объёму заметно превышал её, да плюс ещё известняк с углём, и при разложении минерала окиси кремния отшлаковывалось преизрядно. Основную часть этого шлака мой "подмастерье" удалял специальным бронзовым совком, но сколько-то его всё-же осталось.

Тут пацан вторично меня удивил - взял, и разлил металл в несколько маленьких форм, дал ему в них застыть и вытряхнул слитки, на поверхности которых оказалось не так уж и мало вплавленных в них частиц шлака. Ухватая очередной слиток железными щипцами, он опускал его для охлаждения в воду, из которой с шипением вырвался пар, а затем укладывал его на наковальню и просто отбивал молотком от остатков шлака. То же самое делали ведь и обычные кузнецы с крицей восстановленного из руды железа. Ковка - это прежде всего очистка металла от инородных включений, и лишь во втроую очередь - способ его дальнейшей обработки.