Арбалетчики князя Всеслава

Как это связано с нашим сегодняшним визитом к «досточтимому» Волнию? Верно, чуть не забыл – немножко связано. Настолько немножко, что не пошли я Укруфа в храм – не было бы и этого визита. Только сам я узнал об этом опосля, когда тот, выполнив мое задание, вернулся. Доложил мне обо всем честь по чести, сообщил, конечно, и об удивлении жрицы оригинальностью моего послания богине, чего я вполне ожидал, а вот дальше я услыхал неожиданное…

Укруф ведь, как я уже упоминал, был из числа рабов, захваченных нами в том давешнем «спасательном» походе при штурме и разграблении того «города» покойного «великого царя» Реботона, в котором ранее проживал в качестве раба-молотобойца при «городском» кузнеце. Или, если по-простому и ближе к теме, сидел на цепи в кузнице и видел всех входящих и выходящих. Видел он и нашего неуловимого врага – финикийца Дагона – и был изрядно озадачен, когда узнал его среди посетителей храма, пока сам дожидался своей очереди. На его и мое счастье, этот крутой «коммандос» не обратил в свое время ни малейшего внимания на прикованного в кузнице чумазого замарашку-невольника и не узнал его, а моему слуге хватило ума не обнаруживать себя. По словам Укруфа, финикиец, войдя в храмовый двор, сразу направился к принимающим клиентов жрицам-шлюхам, причем – элитным, а не средненьким. И когда Дагон свернул к ихнему «бордельному» крылу храма, мой раб обратил внимание на странность его походки – тот как-то прихрамывал. Получалось, что если мой невольный разведчик не ошибся, то мы, стреляя наугад, все-таки зацепили неуловимого Дагона. Жаль, не в ту часть организма, в которую хотелось бы, раз у этой сволочи есть еще силы на храмовых шлюх, но это уже детали. Главное – мы с Хренио не ошиблись, и наш враг действительно гадесец. А значит, надо полагать, и его наниматель тоже, и следовательно – враг рядом. Вполне возможно и даже очень вероятно, что наш наниматель в курсе и знает об этом поболе нашего, но наше дело – доложить, а там – начальству виднее.

Криулу эти мужские дела не интересуют, да и ни к чему ей о них знать, но вот все, что говорят в городе о ее дочурке, для нее тема самая животрепещущая. И то, что в разговорах о ней все чаще упоминают и меня, особенно в свете не столь давних событий, «почтенную» как-то не радует. Ей все казалось, будто это я слух пустил, и мне пришлось призвать в свидетели Фуфлунса, который подтвердил, что ничего подобного в «Пещере Диониса» не обсуждалось. В конце концов Криула перестала шить мне дело о черном пиаре, но уверилась в том, что это все козни задобренной моей щедрой жертвой Астарты. Собственно, это нам и требовалось, поскольку правда была бы для нее еще неприятнее. А заключалась она в том, что слух давно уж пустила сама Велия, сообщив «под строжайшим секретом» паре-тройке своих гадесских подружек. Ну а те, естественно, и прочим своим подружкам тоже разбалтывали «под строжайшим секретом» – то-то даже перевозивший нас из Кордубы Акобал оказался в курсе, гы-гы! Он-то, как я выпытал-таки у него в конце пути, от своей жены узнал, а она от их дочки, а та – как раз от одной из тех подружек, и все это «под строжайшим секретом». Это был первый этап плана Велии, эдакий скрытый инкубационный период, который она принялась воплощать в жизнь почти сразу же по приезде в Гадес. С моим прибытием тихий слушок зазвучал громче – особенно после того, как она показала меня – опять же, «под строжайшим секретом» – тем подружкам. А тут еще и тот БББ наш приключился – уже через три дня в пригороде болтали о сотне только убитых. По сведениям нашего «бригадира» реально даже вместе с ранеными едва ли набиралась эта пресловутая сотня, но кого это волновало? Обсуждающие свои сплетни обыватели всегда и везде «знают» о событиях лучше и точнее самих их участников, и наш случай не стал исключением из этого незыблемого правила. Так то в пригороде, многие из обитателей которого кое-что и сами видели, а уж в финикийской островной части города «знали совершенно точно» о добрых двух сотнях убитых, из которых минимум полсотни приписывалось нашей четверке, а из той полусотни полтора или два десятка – лично мне. В результате я приобрел славу крутого отморозка, который сперва кромсает оппонентов в капусту, а потом уж только думает. Эдакий брутальный самец как раз того типа, который страшно популярен у обезьяньих самок, так что слух о том, что это и есть «тот самый головорез, который жених Велии из клана Тарквиниев», никому неправдоподобным не показался. Большинство всех этих шушукающихся не знало даже моего имени, зато знало «совершенно точно», что именно я – жених Велии. Отец ее не знал, дед – и тот не знал, домочадцы не знали, родная мать отчаянно старалась не знать, а они – знали. И плевать, что никто не слыхал о помолвке, они ведь и так «знают совершенно точно». Не весь Гадес, конечно, это Криула сильно преувеличивает, но его респектабельная часть – пожалуй.