Арбалетчики князя Всеслава

Наши с Васкесом планы навязываемый ими сценарий вполне предусматривали – причем по тем же самым соображениям. Но ведь финикийцам-то знать об этом пока что ни к чему, верно? Изобразив испуг, а затем хитрую задумку, я развернулся – типа обратно к храму сейчас побегу. Один из финикийцев – левый из троицы – сразу же выдвинулся мне наперерез, преграждая путь. Второй – который был справа, – не заставляя меня изображать попытку прорыва вперед, заступил мне таким же манером дорогу к пристани. Молодцы, ребята, мне как раз этого от вас и надо – рассредоточить вас на хрен! По времени лодка с нашими должна уже подходить как раз к этому месту, и мне совершенно незачем маячить на траектории стрельбы. Вот теперь – правильно, «приходим в отчаяние» и отступаем к берегу. Охватывающие меня с флангов бойцы послушно переместились следом, что тоже меня вполне устраивало. На дороге у них были хорошие шансы атаковать меня четко и слаженно – умеют, надо думать, а вот на этих каменюках – ну-ну, я с нетерпением жду этого клоунского спектакля!

Но они не спешили. Следом за ними выдвинулся и средний, чернобородый, заметно прихрамывающий.

– Куда же это ты бежишь от нас, аркобаллистарий Максим? Ты же так рвался встретиться со стариной Дагоном! Отчего же ты теперь не рад нашей встрече? И где твоя смертоносная аркобаллиста? – хриплый голос финикийца звучал издевательски, но меня напрягало совсем не это, а то, что я не слышу плеска весел. Какого, спрашивается, хрена! Ведь сверяли же с Володей часы! Конечно, мы предусматривали и неизбежные на море случайности, потому-то я и заманивал их на эти каменюки, по которым в этой темноте не очень-то попрыгаешь…

А Дагон продолжал открыто надо мной издеваться, говоря своим сообщникам-финикийцам по-турдетански, чтоб и я тоже все понимал:

– Ах да, я и забыл! Он же без щита! Положите и вы свои щиты, ребята – будем уж играть с ним честно!

Финикийцу явно захотелось поиграть со мной, как кошке с мышью, мстя таким образом за все перенесенные ранее обломы, наверняка для этого матерого волчары весьма унизительные. Что ж, за это ему – отдельное спасибо! Это здорово облегчало мне намеченную задачу поменяться с ними ролями.

Я неторопливо – на этих камнях не разгонишься – двинулся навстречу тому, который преграждал мне путь к пристани. Тот, довольно осклабившись, потянулся за мечом и кинжалом, а я, так же нехорошо ухмыляясь, – за пистолью. За спиной, судя по звуку осторожных шагов, приближался и второй, но это уже не имело для меня особого значения – он один хрен не успевал…

Противник опешил от изумления, увидев в моей руке вместо меча какой-то непонятный предмет. Так он и отправился к праотцам – изумленным. Напарник убитого – пацан пацаном, даже без бороды – так ничего и не понял, когда я, уже оборачиваясь к нему, сунул разряженную пистоль в кобуру и достал вместо нее вторую. Зато выругался по-финикийски куда более понятливый Дагон, как раз из этой штуки и подстреленный в последний раз. Но что толку? На этот раз не успевал он. Пацан вроде бы чего-то начал понимать и забеспокоился, ковыляющий по крутому склону Дагон что-то крикнул ему, я навел пистоль ему в лобешню и рявкнул:

– Бабах! – спуска, естественно, не нажимая.

Тот дернулся, пытаясь пригнуться, и не удержал равновесия. Завалился набок, ушиб плечо, лихорадочно приподнялся на локте, ловя ногами надежные упоры, чтобы резко вскочить. Ага, так я ему это и позволил, гы-гы! Его отчаянная попытка увернуться от болта и одновременно отмахнуться от него фалькатой – все еще в полугоризонтальном положении – оказалась, как ни странно, удачной. Ну, относительно – вместо брюшины он словил мой болт бедром, вдобавок – снова упал, ушибив локоть и башку. Порядок, этот на какое-то время выведен из строя! Я обернулся к Дагону…

Тот как раз, морщась от боли в раненой руке, неловко доставал массивный нож, явно собираясь метнуть его в меня. Я быстренько осмотрелся, намечая места, куда бы мне поставить ногу при уворачивании, но финикиец, не особо рассчитывая на снайперский бросок при незажившей ране, метнул свое оружие мне в брюхо и снова выругался, когда его нож звякнул об мою кольчугу.

– Вот теперь, старина Дагон, мы будем играть честно, – сообщил я ему. – И ты, наверное, даже представить себе не в состоянии, как я рад нашей встрече!

– Не рано ли ты начал радоваться, аркобаллистарий? – прохрипел финикиец, осторожно пятясь назад, к ровной дороге. Я взял правее, с той же самой целью – не стоило давать этому опытнейшему головорезу шанса атаковать, когда он сам будет уже на ровной площадке, а я – еще на камнях. Можно было, конечно, перезарядиться и тупо расстрелять его, но я заметил, что Дагон на сей раз явно не в форме, и рубака из него сейчас – так, на троечку с минусом. Мне же хотелось отработать на настоящем противнике полученные от тренера-гладиатора уроки.

– Что же ты сопливых мальчишек мне на убой привел? – спросил я его. – И не стыдно самому?