Арбалетчики князя Всеслава

– В честном бою на тебя хватило бы и их! – мрачно процедил наемник. – Если бы не твои хитрые уловки вроде этой маленькой аркобаллисты… Но если ты думаешь, что это спасет тебя и сегодня, то напрасно, клянусь богами! Я тебе не сопливый мальчишка!

Он достал фалькату – один в один такую же, как и та, что досталась мне в качестве трофея в прошлый раз – и примерился, после чего, снова поморщившись от боли, переложил ее в левую руку:

– Ты думаешь, если я ранен, то и победа уже у тебя в руках? А что, если вот так, с левшой? Потруднее, верно? – Дагон все еще пытался покуражиться.

Прекрасно помню еще по доармейской фехтовальной секции, каково с левшой тягаться! Бррррр! Правшей на свете до хренища, левшей же – во много раз меньше. Ему с тобой, конечно, тоже вовсе не фонтан, но он-то все время с одними только правшами и дерется, так что привычный, а у тебя такой же привычки к левшам ни хрена нет, и все твои излюбленные приемы исключительно на правшей заточены…

– С левшой, говоришь? Да, с левшой – гораздо труднее. С настоящим левшой. А вот с таким, как ты – одна рука левая, другая еще левее, – поиграем! – настала моя очередь издеваться. – Может, мне отпустить тебя, дать залечить твои раны, а?

– Да что ты возомнил о себе, щенок! Я таких, как ты, не один десяток на встречу с богами отправил! – пережитые неудачи и полученные раны явно не улучшили характера моего противника, и он начал свирепеть.

– Ну, ковыляй отсюда, что ли, пока я добрый, – добавил я глумливым тоном, чем взбесил его окончательно…

Конечно, будь финикиец в добром здравии, а я – с теми же навыками, которые имел при первой встрече с ним, – спорить можно было бы лишь о том, сколько секунд я против него продержусь – пять или целых десять. Но с тех пор уже немало воды утекло, и измениться успели мы оба. Он – не в лучшую сторону. С почти не работающей правой рукой – а ведь не левша, совсем не левша, да еще и хромой, он был, конечно, все равно опасен, но уже не так, как в свои лучшие времена. И вдобавок мы фехтовали без щитов, одними клинками. Для античного мира такой способ боя – экзотика, я же имел для него и подходящие навыки, и подходящее оружие. Неудобство, конечно, оттого, что противник сражается левой рукой, и немалое, но это неудобство у нас с ним обоюдное – он ведь не левша, и неизвестно еще, кому из нас сейчас неудобнее. Настоящего левшу я бы, пожалуй, тупо расстрелял с безопасной дистанции. Как, впрочем, и некоторых правшей, до навыков которых во владении холодным клинковым оружием мне пока еще, откровенно говоря, как раком до Луны. Ведь если я какой-никакой, а все-таки фехтовальщик – это еще вовсе не значит, что я в детстве был ушиблен башкой об стенку. И фехтую я таки тоже правой рукой, а не башкой, а башкой я по возможности предпочитаю думать, и иногда у меня это даже получается. Во всяком случае, пока еще жив и даже здоров, чего не могу сказать о некоторых орудовавших в свое время клинком куда ловчее меня, и в дальнейшем эту традицию нарушать тоже как-то не планирую. Мне и с ней неплохо, а умные люди от добра добра не ищут…

– Я смотрю, твоя новая фальката такая же, как и старая. Заранее подготовил? Ты, значит, не в первый раз уже удираешь, потеряв оружие? – продолжил я дежурные издевательства, когда мы, обменявшись пробными ударами, прощупали друг друга.

– Оставил ее тебе, чтоб одинаковым оружием сразиться, – Дагон уже оценил меня по достоинству и больше не собирался покупаться на примитивные уловки. – Но ты слишком любишь свой меч. Он так хорош? Бронзовый, прямо как у древних героев! Когда я убью тебя – я возьму его себе. Ты не против?

– Попробуй. Это хорошо, что твоя новая фальката такая же, как и та. Красиво будут выглядеть у меня на стене, когда я повешу их туда обе крест-накрест. Думаю, тебе бы тоже понравилось.

И снова мы скрестили клинки – на этот раз уже всерьез. Он тоже оказался в кольчуге под туникой, которая звякнула, когда я достал его выпадом. И наверное, остался бы без руки, если бы не большая «средневековая» крестовина моего меча, сдержавшая скользящий удар его фалькаты. Жаль, Нирул не видит, как здорово помогает мне сейчас это неизвестное античному Средиземноморью новшество, на которое я с таким трудом его давеча сподвиг! А ведь наверняка, исполняя это мое чудачество, парень искренне полагал, что только портит этим хорошую вещь. Впрочем, разве один только он? Пройдут добрых полтысячелетия, пока римская имперская спата эволюционирует из просто вытянутого в длину гладиуса даже не в классический еще средневековый «каролинг», а всего лишь в ублюдочный, по сравнению с ним, «меровинг»…

– Видишь, как хорош мой меч? Зря ты сам не обзавелся таким же!

– Вот твоим и обзаведусь! – натужно прокряхтел финикиец, потирая солнечное сплетение. Спасти-то кольчуга его спасла – от проникающего ранения, но не от ушиба. И теперь он больше не досылал клинок кистью, боясь открыть ее для моего аналогичного удара – у него-то такой гарды на эфесе не было…