Арбалетчики в Карфагене

   - Рим не боится потерь - ведь италийки ещё нарожают. А римский легионер замуштрован до состояния куклы и собственного центуриона с палкой боится больше, чем противника. В нашей истории лет за триста до нашего времени уже были те военные машины, которые мы пытаемся сделать здесь. И их были не десятки и не сотни, а многие тысячи. Все европейские армии были вооружены ими, но войны не прекратились. Солдат муштровали ещё хлеще, чем римских легионеров - и они шли в атаку под пулями и картечью. По ним стреляют - а они тянут носок, боясь схлопотать палкой по спине за неправильный шаг, - я показал тестю образчик шагистики незабвенного восемнадцатого века из старой французской кинокомедии "Фанфан Тюльпан".

   - Но какой смысл в таком шаге? - не понял тесть.

   - А чтоб красиво выглядело со стороны - главнокомандующий ведь наблюдает, и надо, чтоб ему понравилось.

   - А потери? Ведь при таком шаге не прикроешься даже большим щитом!

   - А их уже и не было, этих щитов - ни больших, ни маленьких. Даже панцирей со шлемами уже не было. Зачем, когда их всё равно пробивают пули?

   - Но ведь это же значит - гнать солдат на убой! Какой смысл?

   - Они изображают механизмы. Все одинаково шагают, с одинаковым оружием, в одинаковой одежде. Их даже парики из пакли носить заставляли, чтоб и волосы были у всех одинаковыми. Военная наука считала солдат механизмами и делала из них механизмы. По ним стреляют, половину уже уложили, но уцелевшие продолжают шагать, как ни в чём не бывало. А за ними - всё новые и новые, одинаковые и одинаково шагающие. А разве могут живые люди выиграть войну у таких механизмов?

   - Так ведь какие потери!

   - А ничего, простолюдинки ещё нарожают. Европа была перенаселена, и нужно было куда-то девать лишних людей. Вот их и укладывали на полях сражений.

   - А если солдаты всё-таки кончались?

   - Тогда заключали мир и ждали, пока подрастут новые. Дожидались, набирали, муштровали - и начинали новую войну.

   - Гм... Ну и стратеги! Уму непостижимо! И чем всё это кончилось?

   - Так и воевали почти два столетия, пока не появилось новое скорострельное оружие. Оно уже успевало убить всех, кто шёл в такую атаку, и такие армии перестали побеждать - солдаты кончались раньше.

   - Ну и стратеги! - повторил потрясённый Арунтий, - Так погоди! Ты ведь не просто так мне об этом рассказал, верно? К чему ты клонишь?

   - Рим воюет примерно так же, досточтимый. Не до такой степени, но в целом - с таким же подходом. Легионеры - расходный материал, который незачем беречь. Кончатся римляне - есть ещё прочие латиняне, кончатся они - есть ещё подвластные италики, а Италия многолюдна.

   - Ты упомянул о новом скорострельном оружии.

   - Такого нам здесь не сделать. Даже дульнозарядного примитива не сделать в больших количествах, да и незачем это.

   - Это почему же?

   - Всё, что сможем здесь сделать мы - смогут и римляне, если добудут образец. А чем больше нового оружия мы сделаем, тем легче римлянам будет добыть его образец. Зачем же мы будем способствовать перевооружению Рима, досточтимый?

   - Так, значит, силой с Римом не справиться и Карфаген всё равно не спасти? Я правильно понял? Но ты всё-таки предлагаешь сделать Карфаген... как ты сказал? Боевым хомяком? Ха-ха-ха-ха-ха! Но какой тогда в этом смысл?

   - До выплаты Карфагеном всей суммы контрибуции Рим не тронет его, если не увидит в нём новой угрозы. Если суметь обезопасить страну от Нумидии, не пугая при этом Рим - жизнь в течение всего этого времени будет спокойнее. Кроме того, повысятся шансы перейти под власть Рима мирно - без войны, разрушений и обращения населения в рабство. С друзьями ведь не обращаются так, как с врагами.

   - Понял. А в Испании нельзя сделать так же?

   - Боюсь, что уже поздновато - страна уже объявлена римской провинцией и управляется римскими наместниками. Но попробовать что-то вроде этого можно. Например, когда начнётся большая война с кельтиберами - это будет уже после консульства Катона - римлянам придётся тяжело, и они будут рады любой помощи. Вот в этот момент можно будет попробовать предложить им сделать боевого хомяка из турдетан Бетики. Сам претор, конечно, ничего не решит, но он римский сенат запросит, а там могут и согласиться, если решат, что дело стоящее.

   - А как быть с римскими поборами?

   - Законные терпеть, а на незаконные сразу жаловаться в Рим. Сенат вовсе не заинтересован в мятежах из-за лихоимства наместников и чрезмерных злоупотреблений им не спустит. Да и тот же Катон при всех своих заскоках по-своему справедлив. А сопротивление кельтиберов и лузитан послужит римлянам наглядным примером того, до чего ни в коем случае нельзя доводить Бетику.

   - Ну, человеческая жадность не имеет пределов, - возразил тесть, - А преторы провинций обычно из сенаторского сословия. Сомневаюсь, чтобы сенат так уж серьёзно наказал своего.

   - Казнить не будут, но будет несколько изгнанных с лишением гражданства, - Юлька как-то припомнила у Тита Ливия упоминание о трёх судебных процессах с таким приговором, и все три были против бывших наместников Испании по жалобам населения.