Арбалетчики в Карфагене

Раньше они все были сами по себе, то бишь у каждой был свой собственный владелец, а для мелкого хозяйства бардак непозволителен. На одной — той, где имелся кузнец — была всего дюжина рабов, включая управляющего и надсмотрщика. Так там и обращались с ними совсем иначе: рабы выглядели сытыми и не задроченными, но зато и работали практически без понуканий. Палка у надсмотрщика имелась, но использовал он её в основном в качестве указки, а там, где дело не ладилось, он не только драл глотку, но и подключался к делу сам, и видно было, что работники его не столько боятся, сколько уважают. Сразу видно, что коллектив дружный, сработанный и обстановка в нём вполне здоровая. Другое дело, что наш приезд они встретили весьма настороженно, не ожидая от состоявшегося помимо их воли «укрупнения» ничего хорошего. Новая метла — она ведь не столь уж и редко по-новому метёт, а лучшее — враг хорошего. Но мы с супружницей, едва осмотрев хозяйство, переглянулись, покачали головами и уже без всяких слов поняли друг друга — в том плане, что ничего менять здесь не будем. Вместо этого просто расспросили управляющего, как здесь верховодил прежний хозяин, политику его полностью одобрили и намекнули, что и новая метла будет мести в основном по-старому. Ведь «улучшать» тут — только портить, а это в наши планы уж точно не входило. Что тут улучшать-то?

Мельница нормальная симметричная, на два рычага, инструмент у людей тоже в полном порядке, кузнец своё дело знает — видели уже утром и результаты, а на поле мы вместо жнецов с серпами увидели работающую малую жатку! В результате же ишак вместо мотора, погонщик означенного ишака в качестве «тракториста», собственно жнец, направляющий колосья на ножи жатки и сгребающий сжатые вглубь ковша, да рабыня, относившая сжатые колосья во двор виллы, ни разу не вспотев, выполняли работу доброго десятка дюжих операторов старого доброго серпа. Три человека и один ишак! При этом они успевали и поболтать меж собой, и от слепней отмахнуться, и от своего длинноухого «мотора» проклятых кровососов отогнать там, где тот собственным хвостом не доставал — никто не надорвал пупок и не перетрудился. Мы с Велией снова переглянулись, покачали головами и поняли, что никаких претензий к данному факту не имеем. Какие тут, в сраку, претензии, когда люди дают продукцию? И если сумели сделать это, не перенапрягаясь, — молодцы, честь им за это и хвала!

На второй вилле, самой маленькой, людей был вообще всего десяток. Особых технических наворотов мы там как-то не углядели, но заметили её специализацию — хлеб и овощи с фруктами здесь выращивались в основном лишь для своих собственных нужд, а товарную отрасль хозяйства составляли стадо скота, сыроварня и пчелиная пасека.

Поэтому, благодаря достаточно малому объёму земледельческих работ, этот малочисленный контингент с делом вполне справлялся. Кое-что резануло глаз своим примитивизмом — например, чрезвычайно убогая маленькая кузница, в которой работал урывками сам управляющий, или ручные зернотёрки вместо нормальной мельницы, на которых рабыни периодически, отложив прочие работы, размалывали зерно для выпечки хлеба на ближайшие дни. Но в целом это не сильно сказывалось на хозяйствовании, а быт виллы был налажен неплохо, и здесь мы решили тоже пока ничего не менять. На обеих виллах, кстати, рабы оказались семейными — рабыни были жёнами рабов, что тоже как-то способствовало благополучию в общей обстановке. Основное внимание, таким образом, требовалось уделить хозяйству большой виллы, на которой мы и обитали сами.