Арбалетчики в Карфагене

В шестидесятые годы будут снова без особых успехов воевать в Испании, в том числе и с лузитанами, расчленят на четыре части Македонию да окончательно обратят в римскую провинцию Иллирию. А в пятидесятые начнётся очередная распря Масиниссы с Карфагеном, в ходе которой нумидиец окончательно оттяпает весь Эмпорион, и сенатская комиссия во главе с Катоном лишь разведёт руками — типа безобразие, но что сделано, то сделано. Как раз после этого Катон, ознакомившись с цветущим хозяйством Карфагена и привезя оттуда в Рим здоровенные фиги — плоды, а не кукиши, — окончательно станет «тем самым». Терпение карфагенян наконец лопнет, и они решатся на войну с Масиниссой, дав тем самым Риму повод к Третьей Пунической. А в Дальней Испании очередной римский претор Гальба устроит избиение и обращение в рабство доверившихся на его милость и сдавших оружие лузитан и этим спровоцирует восстание Вириата…

19. Момент истины

— Млять! Хренио, мать твою за ногу! — я как-то не с ходу сообразил, что степень моего доверия к жене остальным нашим не вполне понятна и очевидна, ну и запоздал вот с предостережением.

— Млять! Виноват! — понял тот ситуёвину, пытаясь незаметно спрятать обратно пистолетную обойму и выщелкнутый из неё патрон.

— Мы-ылять! — подтвердили остальные хором. — Ты бы ещё саму пушку спалил, грёбаный идиот!

— Я не должна была этого видеть? — догадалась Велия.

— Ну, в общем-то, да, не стоило, — сконфуженно пробормотал я.

— Тогда я ничего не видела, — она картинно прикрыла глаза ладошкой.

Оплошность в самом деле оказалась нешуточной. Пара самодельных гранат — фитильных, конечно, — которые мы успели наскоро соорудить и умудрились ни перед кем не засветить — это всего лишь пара, так что пистолет Васькина с его двадцатью четырьмя патронами был и оставался нашим самым основным и надёжно — до сегодняшнего весьма несвоевременного «засвета» — скрытым козырем. Эдаким козырным тузом в рукаве.

Будь у нас в запасе ещё хотя бы неделя — можно было бы в авральном порядке нащупать пропорции смеси, реагирующей на удар, да сделать себе по паре компактных самопалов на рыло, но не было у нас на это ни недели, ни даже полных суток — назавтра назначен предстоящий непростой разговор. Да и не сделаешь даже самого примитивного огнестрела совсем уж скрытно, тем более — не испытаешь, так что один хрен спалились бы мы с ними наверняка. Увы, мы уже спалились и так — хоть и не «засветил» наш испанский мент перед моей ненаглядной самого пистолета, по обойме и открывшемуся из-под плаща «потайному» поясу она, конечно, въехала, что это какое-то неизвестное ей оружие, а что в наших руках смертоносным оружием вполне может оказаться и самый безобидный с виду предмет, она знала уже давненько…

— Вы не доверяете моему отцу? — тон вопроса моей супружницы был скорее уж недоуменным, чем укоризненным.

— Я ведь рассказывал тебе уже о более позднем времени, когда непохожесть на других могла запросто привести на костёр, — напомнил я ей.

— Да, про «охоту на ведьм» и эту… как её… инк…

— Инквизицию.

— Да, её. Но ведь вас же никто не собирается судить и жечь.

— Арест и заточение в подземелье нас тоже не устраивает. Как и вообще любое ограничение нашей свободы.

— Но с чего ты это взял? Папа вовсе не собирается арестовывать вас! Я же тебе объясняла, он не считает вас колдунами!

— Зато нас очень легко выдать за опасных колдунов перед другими, и это будет хорошим поводом для нашего ареста.

— Но зачем это ему?

— Затем, что у него есть конкуренты, которые могут нас переманить, перекупить или даже просто похитить. На самом деле это гораздо труднее, чем ему представляется, но откуда ему знать об этом? А как глава Тарквиниев в Карфагене он обязан предотвратить нежелательный для его клана оборот дела. И проще всего ему это будет сделать, взяв нас под стражу, чтобы мы уже никуда не могли деться.

— Наши испанцы тоже не считают вас колдунами.

— Считают, просто незлыми и неопасными для них. Своими колдунами они нас считают — как и ты считала, пока не разобралась.

— Я и теперь ещё не до конца уверена, если совсем уж честно, — тем более что уж ты-то и в самом деле немножко колдун, хи-хи! Но сейчас я говорю о другом — наши испанцы не бросятся хватать вас по голословному обвинению, а некоторые ещё и примут вашу сторону. И папа знает об этом.

— Да, на наших прежних сослуживцев мы положиться можем. Но у твоего отца есть ещё его этруски. Их меньше, чем у нас боеприпасов, но он-то ведь не знает, сколько человек мы в состоянии уложить. И уложим, если придётся…

— И тогда вам придётся бежать?

— Естественно. Жаль, конечно, если случится так, но свобода дороже.

— Не хотелось бы. Будет погоня, а у меня не очень-то большой опыт скачки на лошади галопом, — сообщила Велия, обозначая заодно и собственную позицию, что, конечно же, не осталось не оценённым по достоинству.