Арбалетчики в Карфагене

Альпы наш «досточтимый» с войском Ганнибала, правда, не переходил — всё больше «по морям, по волнам» болтался. Если кто воображает себе, что это не в пример безопаснее, то абсолютно напрасно — хвалёный флот Карфагена, как я уже сказал, даже при всей своей реальной мощи никакой особой славы себе в этой войне не снискал, и на море практически безраздельно господствовали римляне. Иначе зачем бы великий Баркид бил ноги себе и своим людям сухим путём и губил изрядную часть армии на альпийских кручах? Не был он дураком, да и не его был это план, а ещё его отца, Гамилькара Барки. Тот же дураком тем более не был. Просто нереально было перебросить армию в Италию морем, на котором уже с конца прошлой, Первой Пунической, начал хозяйничать Рим. Вот тогда-то и полюбил Арунтий корабли своих предков этрусков, здорово смахивающие на более поздние драккары викингов. Ну, если точнее, то не драккары, а эдакие гибриды скандинавского шнекера с кнорром. Уступая во вместительности и грузоподъёмности «круглой» финикийской гауле, традиционный этрусский корабль был гораздо обтекаемее и быстроходнее при куда меньшей осадке. От униремы и даже иногда от биремы он мог уйти, а от триремы — спастись на мелководье, и это не раз выручало на войне старшего сына старика Волния. Разведка побережья, переброска лазутчиков и посланцев к будущим союзникам с солидными деньгами для их подкупа — вот чем занимался в начале Второй Пунической наш нынешний наниматель. Ганнибал ещё только подступал к Альпам, а все североиталийские галлы и лигуры уже с нетерпением ждали его прихода. Шла подготовка к восстанию против Рима на Корсике, зрели заговоры в городах Этрурии и даже на куда более лояльной к Риму Сардинии готовились диверсии и против римских гарнизонов, и против флота. Не Арунтия вина в том, что островитяне не утерпели и выступили раньше оговоренного срока, а этрусские аристократы перессорились между собой, не поделив плодов будущих побед — он свою часть дела выполнил. И уж тем более не его вина в том, что карфагенский флот так и не воспользовался первыми победами Ганнибала при Требии и у Транзименского озера и не перехватил у Рима инициативу на море. Ну не ему же с его полутранспортниками-полугонцами было, в самом-то деле, затевать сражения с римскими военными эскадрами из трирем и квинкерем!

Обошлись как-то без нашего «досточтимого» и при Каннах. Римский-то флот, в отличие от карфагенского, своё дело знал и по гаваням не отсиживался, а уход Баркида на юг Италии сделал риск бессмысленным. А в Карфагене его ждала семья, в кругу которой и застал его Магон — младший брат Ганнибала — с известием о той грандиозной победе. В отличие от Ганнона Великого, Арунтию не нужно было объяснять, что и победители тоже нуждаются в подкреплениях. На следующий год, благодаря осуществлённому флотилией из Нового Карфагена отвлекающему рейду на Сардинию, эскадра Бомилькара прорвалась в Локры на юге Италии и доставила Ганнибалу подмогу — первую и единственную за весь его италийский поход. Сорок слонов и четыре тысячи всадников — половина нумидийцы, половина ливофиникийцы. Вот в составе этой второй половины, полноценной линейной кавалерии, был и отряд этрусских эмигрантов во главе с Арунтием. Но избранный в Риме после Канн диктатор вернулся к прежним осторожным действиям Фабия Максима и не давал втянуть римлян в новое большое сражение, а Ганнибал не спешил идти на Рим. Бесконечные манёвры, мелкие стычки, неудачная осада Нолы, ранение при отражении римской вылазки. Не видя никакого смысла в этом топтании по югу полуострова, когда Этрурия по-прежнему подвластна Риму, Арунтий, вместе с другими ранеными из числа своих этрусков, воспользовался подвернувшейся оказией для возвращения в Карфаген. А залечив раны, направился с Магоном в Испанию, где активизировались братья Сципионы, а Гасдрубал, средний из Баркидов, потерпев от них поражение, не сумел вывести армию на помощь старшему брату в Италию. Пока Баркиды наводили порядок в своих войсках, сын Волния помогал отцу в Гадесе и Кордубе, в том числе и по налаживанию увеличения добычи металла на кордубских рудниках.