Арбалетчики в Карфагене

Чудеса дипломатии и изворотливости пришлось ему потом проявить, спасая от выдачи римлянам примкнувших к нему этрусков-мятежников. Это только сам Арунтий, родившийся и выросший за пределами римских владений, а к началу войны имевший уже и карфагенское гражданство, воевал с Римом и его союзниками «по праву», и к нему у победителей претензий не было, а они, будучи формально союзниками Рима, а кое-кто и гражданами, считались изменниками и подлежали безусловной выдаче как перебежчики. Если выданный перебежчик был римским гражданином, его казнили, если италийским союзником — продавали в рабство. Немалого труда и немалых денег стоило договориться с римлянами о «заочном» суде над вывезенными из Италии этрусками и об их выкупе без выдачи — на взятки было роздано тогда едва ли меньше, чем уплачено потом официально за «рабов». В их числе были и Фуфлунс с Турмсом. Много ли удивительного в том, что у Арунтия нет недостатка в преданных ему людях? Пока Карфаген ныл, стонал и заливался слезами, собирая деньги на первые выплаты контрибуции Риму — при виде выведенного в море и подожжённого римлянами флота плакали куда меньше — наш «досточтимый», тоже знавший цену деньгам, но не делавший из них культа, закладывал основу своих будущих прибыльных дел. Гадес, вовремя переметнувшись под римский протекторат добровольно, разорительным поборам и конфискациям не подвергся, и своего имущества вне города Тарквинии не потеряли. И если карфагенское государство лишилось испанского серебра, то один скромный и неприметный карфагенский олигарх этрусского происхождения этого как-то не заметил, поскольку текущий к нему от отца серебряный ручеёк и не собирался иссякать. Не прекращались и поступления меди, а главное — драгоценной чёрной бронзы, в которой по-прежнему нуждались храмы как самого Карфагена, так и богатого Востока. Были у него тут и ещё какие-то особые дела, о которых просвещавшие меня рассказчики предпочитали таинственно помалкивать. Не будучи стеснённым в деньгах, Арунтий уже и свою торговую флотилию пополнил, и несколько загородных вилл по случаю прикупил, и людей подходящих нанял. В общем — к небесам не взмыл, из грязи в князи не вырвался, но приподнялся заметно. И останавливаться на достигнутом явно не собирался. Вот к такому человеку мы и угодили на службу…

Беседу с нами «досточтимый» начал с «политинформации»:

— Как вы оба, должно быть, уже наслышаны, ближайший сосед Карфагена — это Нумидия. Это варварское царство ливийцев образовалось из нескольких племён уже после того, как в этих местах обосновались финикийцы, и возвысилось над прочими ливийцами за счёт того, что кое-чему научилось у Карфагена. Но Масинисса мечтает покорить своей власти все ливийские племена, в том числе и давно подвластные Республике. По условиям мира с Римом, Карфаген должен был уладить с Масиниссой все разногласия о границах с Нумидией. И Нумидия, и Карфаген одинаково считаются сейчас друзьями и союзниками Рима, равными перед ним, но на деле Масинисса всегда получает поддержку от римлян во всех спорах. Недавно Республике пришлось отдать ему немало богатых земель, которые никогда не принадлежали его предкам и были почти бесполезны, покуда их не возделали финикийские поселенцы, — на расстеленной перед ним на столе карте Арунтий показал нам территорию, оттяпанную у Карфагена Нумидией, которая действительно впечатляла.

Ну, местных античных аборигенов, естественно, не владевших никаким нашим «попаданческим» послезнанием. Я-то, всегда увлекавшийся историей подробнее и точнее куцей школьной программы, знал, как возрастут аппетиты нумидийцев по мере того, как они убедятся в своей полной безнаказанности. Со временем Масинисса и сам-то Карфаген начнёт считать «исконно нумидийской землёй» и на этом основании захочет все его земли вместе с самим Городом присоединить к своему царству, дабы превратить его наконец в полноценную средиземноморскую державу, так что на фоне всех этих будущих запросов его нынешние, уже удовлетворённые притязания выглядели настолько скромно, что я аж присвистнул.

Но наш наниматель, моим послезнанием не обладавший, оценил моё удивление по-своему — в ключе своей лекции:

— Да, этот разбойник ограбил Республику так, как не грабил ещё никто, если не считать Рима. Но Рим победил нас в войне и взял своё по праву победителя, а этот шакал воспользовался удобным моментом и благосклонностью римлян. Хвала богам, он теперь удовлетворён и признал на переговорах, что Карфаген больше ничего ему не должен.

— Навсегда ли, досточтимый? — поинтересовался я.