Арбалетчики в Карфагене

Птолемеи — вообще большие любители пустить пыль в глаза своим богатством. У них торговля с Индией через Индийский океан, но там муссоны, позволяющие обойтись и архаичными кораблями, и полноценный трёхмачтовик там не очень-то и нужен. Корпус — другое дело. Всё-таки тоже океан, как-никак, и, в принципе, если по уму, напрашиваются и туда атлантические технологии судостроения. Но так ли оно на самом деле, мы можем только гадать. Может, суда финикийцев, торгующих через Египет с Индией, и одинаковы по конструкции с гадесскими, а может, и самые обычные средиземноморские. Торговля с Индией вполне может быть и настолько доходной, что с лихвой окупает и капитальные ремонты судов после каждого рейса. А возможно, они плавают туда и вовсе на египетских или индийских судах — о таких подробностях история как-то умалчивает. Так или иначе, маршрут там в основном каботажный, как и в Средиземноморье, и средиземноморские суда старых и давно отработанных типов для него, надо думать, вполне пригодны. А уж в Восточном Средиземноморье и вовсе всё знакомо и привычно, и если уж римлянам вплоть до падения империи будет за глаза хватать уже изобретённых до них «лебедей», то бишь корбит, то Египту птолемеевскому — и подавно. А вот здоровенный роскошный корабль представительского класса — это да, это круто, и это позарез нужно для подчёркивания царского величия. Это же Египет, и каждый очередной Птолемей в нём — фараон, живой бог, как-никак. Это для греков можно и просто базилевсом быть, а для египтян — только фараоном, и уж если уселся на трон — изволь соответствовать, гы-гы! Стоит ли удивляться тому, что на фоне царского гигантизма и великолепия блекнут заполняющие всю гавань александрийского порта обыкновенные военные и торговые корабли?

Порт Александрии громаден — намного крупнее карфагенского Котона. Вот что значит подходящее от природы место! В Карфагене гавань копать пришлось, а много ли выкопаешь врукопашную-то? На безрыбье, конечно, «три солдата из стройбата заменяют экскаватор», а три заезженных на полный износ раба, за смерть которых, если все работы выполнены, начальство строго не спросит, — тем более, но и любым человеческим силам есть предел. Здесь же большую часть работы заранее выполнила сама природа, и людям осталось сделать лишь относительно небольшую доработку. Сам Филиппыч это место для города выбрал, или подсказал ему кто-то более сведущий в подобных делах, но их выбор оказался весьма удачен.

С моря портовая часть города похожа на все греческие города, но едва сойдя на берег и приглядевшись, сразу же вспоминаешь тот давешний анекдот про Вовочку, что «в древнем Гребипте жили древние гребиптяне». Это тот Вовочка так училке-историчке ответил, когда та его про древний Египет спросила, если кто не в курсах.

Они тут на каждом шагу попадаются — спасибо хоть не деревенские феллахи, а вполне городские, греческим владеющие. Ну и верблюда, для будущей Северной Африки вполне обыкновенного, её визитную карточку, можно сказать, но сейчас пока ещё для неё весьма экзотичного, мы в александрийском порту наконец-то увидели вживую. Мунни, простая непосредственная провинциалка, даже потрогать было полезла, и мне пришлось грубо её удержать. Впрочем, она угомонилась и сама, когда я разжевал ей, что верблюд не только лягается, но и лихо плюётся, когда не в духе. Ага, чистюля! Да и некогда нам было тут особо на эти достопримечательности местные пялиться. Мы ведь тут не на экскурсии туристической, мы — по серьёзным делам. Ими мы и занялись, едва только остановились и устроились в гостинице, где смогли оставить рабыню «на хозяйстве».