Арбалетчики в Вест-Индии

Сами с непередаваемым наслаждением купались, хоть и сшибал океанский прибой временами с ног. Волна ведь — нешуточная, океанская, прибой внутренних морей рядом с этим нервно курит в сторонке. Даже на кубинском побережье он послабже маленько. Но само море — высший класс. И в Гадесе-то оно куда чище современного, да даже и в Карфагене, хоть и один из крупнейших портовых городов, и есть кому его всякой дрянью там засрать. Но тут-то — абсолютно некому. Вода — прозрачнейшая, рыбёшки непуганные видны, вдали — дельфины резвятся, разок даже несколько китов проплыло, и один прямо у нас на глазах фонтан выпустил. Красота, кто понимает! Мореманы акобаловские рыбалку устроили, тунцы ведь тут тоже практически непуганные — одного, небольшого правда, помощник нашего навигатора на спор прямо руками поймал. Но в основном, конечно, сетью и острогами ловили. Мы с Васькиным вволю наплавались, наплескались, чуть поодаль и Мильката с Велтуром хорошенько выкупалась — народ то и дело на трубы наши подзорные красноречиво эдак зыркал, да только мы старательно включили дураков — нехрен тут. А то как там в том анекдоте? «Лейтенант, немедленно прекратите разглядывать женщин на пляже в оптический прицел! Майор не успевает навести на них свой бинокль!» Мы-то её уже видали — ну, не совсем уж нагишом, но — в промокшем до до нитки после ливня в тот ураган и прилипшем к телу платье — она не сильно-то тогда от голой отличалась, гы-гы! Но и издали — тоже хороша, во вкусе шурину хрен откажешь. И видно, что на море выросла — волн не шибко-то и испугалась, вошла спокойно, без визга этого, для современных изнеженных баб характерного, окунулась сразу, поплыла, нырнула, вынырнула, поплескалась вволю, на мелководье уселась, в волнах прибоя побалдела, вышла, расстелила подстилку обсохнуть и позагорать — так это, без особого стеснения, по-античному. Хоть и не гречанка ни разу, даже не продвинутая эллинизированная финикиянка, а самая натуральная провинциальная, но в этом плане архаичные финикийские обычаи явно от эгейских пошли, как и греческие — из одного, можно сказать, источника. Рядом ведь никто посторонний не торчит и откровенно не пялится? Ну и прекрасно. А издали — это издали, это по античным меркам не в счёт.

Потом, обсохнув и одевшись, на гору поднялись — не на саму вулканическую вершину, конечно — до неё, не говоря уж о самом восхождении, ноги бить загребёшься, а просто на ближайшую скалу. Просто, чтобы осмотреться, да местность заценить. Я ещё по Средней Азии, где срочную служил, заметил характерную для горной местности особенность. Вот горы, вплоть до отвесных скал, а практически рядом — участок абсолютно плоской равнины. Небольшой, конечно, но их таких немало. На Кубе — в той её части, где мы побывали — тем более, но там и горы-то несерьёзные — так, результат выветривания былой известняковой гряды, так что Куба в этом плане — не показатель. А вот в Средней Азии горы — это горы. Наверное, и вид имеют восхитительный — ага, для зевак-туристов, глазеющих на них с колёс доставившего их транспорта. Когда лазишь по ним на своих двоих, да ещё и в полной солдатской выкладке, впечатление от них, скажем прямо, совсем другого сорта, но вот на этот нюанс — абсолютно ровные участки между горами — я тогда внимание обратил. И немало обрадовался, увидев такие же, но куда зеленее, и здесь, на Азорах. Ведь как только мы уяснили, что попасть на архипелаг на обратном пути из Вест-Индии — ни разу не проблема, сразу же возникла мысля и о плантациях здесь для всех тех американских вкусностей, что должны оставаться монополией Тарквиниев и нашей вместе с ними. И если кока любит, где повыше, то для табака равнина напрашивается.

Вынесло нас, судя по пояснениям Акобала, на Фаял — самый западный из центральной группы островов. Остров относительно невелик, восточнее его есть острова и покрупнее, возможно — и поудобнее, но с этим будет ещё время разобраться. То селение рыбацкое, о котором финикиец говорил, как я понял с его слов, на крайнем восточном острове этой группы находится, то бишь на Терсейре. Он гораздо крупнее Фаяла, да и равнины там в его южной части куда шире и удобнее. Скорее всего, на него и будем пока нацеливаться. Если селение всё ещё не оставлено полностью, то договоримся со старостой на предмет поселения там наших четырёх чингачгуков, дабы начинали уже разбивку первоначальной плантации с привезёнными нами саженцами. На случай успеха им обещана не только свобода, но и бабы, и немало прочих ништяков. Это если хотя бы табачную плантацию нам разведут, а коку — просто акклиматизируют. А если и её тут сумеют до ума довести, так за такой подвиг не жалко и почётными гражданами будущей азорской колонии их сделать. Тем более, что первые наши поселенцы — кого тут сейчас ещё оставишь, при нашем-то малолюдье?