Арбатская повесть

3. РАЗОБЛАЧЕННАЯ ЛЕГЕНДА. «ГОСПОЖА ПУШКИНА» ИЛИ «МАДАМ ЛАНСКАЯ»?

Легенда родилась еще до того, как прозвучал роковой выстрел на Черной речке.

Ее усиленно муссировали в свете такие, как Д. Ф. Фикельман, мнение которой в дворцовых кругах кое-что значило:

«…Мадам Пушкина, жена поэта, появилась впервые в свете; она прекрасна, в ее существе есть что-то поэтическое… Муж говорит, что она умна…» «Это образ такой, перед которым можно оставаться часами, как перед совершенным произведением создателя. У нее мало ума и даже, кажется, мало воображения».

Вот и другое свидетельство:

«Она (Наталья Николаевна. — А. Е.), со своей стороны, ведет себя не слишком прямодушно: в присутствии мужа не кланяется Дантесу и даже не смотрит на него, а когда мужа нет, опять принимается за прежнее кокетство — притупленные глазки, рассеянность в разговоре, замешательство, а он немедленно усаживается против нее, бросает на нее долгие взгляды и, кажется, совсем забывает о своей невесте, которая меняется в лице и мучается ревностью».

Может быть, и Д. Ф. Фикельман и другие были в этом убеждены?

Вряд ли — ниже мы покажем это. У высшего света свои правила, и прав И. Андроников, когда замечает:

«В самом ухаживании за Натальей Николаевной Пушкин ничего предосудительного не видел, если только внимание к ней и восхищение ее красотой не выходили из границ безусловного уважения к ней и к чести имени, которое она носила».

Пушкина не стало, и легенда начала превращаться в устойчивое, непререкаемое мнение. Карамзина пишет сыну:

«Я знала, что весть о трагической смерти Пушкина поразит тебя в самое сердце. И ты не ошибся, предполагая, что м-м Пушкина станет для меня предметом сочувствия и забот. Я ходила к ней почти каждый день, сперва с глубоким состраданием к ее великому горю, но потом, увы, с уверенностью, что это горе, хотя и острое сейчас, не будет ни продолжительным, ни глубоким. Грустно сказать, но это правда. Наш добрый, наш великий Пушкин должен был бы иметь совсем другую жену, более способную его понять и более подходящую к его уровню… Бедный Пушкин, жертва легкомыслия, неосторожности и неразумения этой молодой красавицы, которая ради нескольких часов кокетства не пожалела его жизни. Не думай, что я преувеличиваю, я ведь ее не виню, как не винят детей, когда они по неведению или необдуманности причиняют зло».

Софья Карамзина согласна с такой оценкой:

«Сейчас она уже успокоилась, и ведь он (Пушкин. — А. Е.) хорошо ее знал, он знал, что это Ундина, в которую еще не вдохнули душу. Да простит ей господь, ибо она не ведала, что творит. И ты, мой дорогой Андрей, не горюй о ней — для нее еще много найдется на земле радостей и удовольствий».

Уничтожающий отзыв. Действительно трагическая судьба!

Александр Тургенев был уверен, что «время откроет более», хотя современники Пушкина нисколько не сомневались в истинной причине дуэли.

Но на имя Натальи Николаевны была брошена зловещая тень.