Арбитражный десант

Восемь километров до Глубокого дались едва ли не тяжелее, чем весь предыдущий путь. Это оказалась проселочная ухабистая дорога, разбитая тракторами и ими же обуженная до состояния одноколейки и превращенная в желоб, – с обеих сторон дорогу охватывали слежанные глиняные валы. К тому же прошли первые осенние дожди, и колеса то и дело прокручивались в желтой грязи. Водитель, притомившийся за время многочасовой гонки, презрев чинопочитание и женоуважение, на каждом ухабе бессильно матерился.

В Глубокое они въехали в третьем часу.

Поселок состоял из вытянувшихся вдоль большака угрюмых одноэтажных бараков, окруженных со всех сторон глухим лесом.

Ни огонька! Только остервенелый собачий лай, силуэт водонапорной башни да уныло скрипящий фонарь над почтовым отделением подсказал, что место это жилое.

С трудом удалось достучаться до сонной старухи, еще тяжелей оказалось выяснить, где поселился Виленкин. Разговор велся через дверь. Впускать незнакомых старуха отказалась. «Почем знаю, что вы не лихие люди?». То ли спросонья, то ли из опаски или упрямства она упорно не хотела понять, кого ищут приезжие, пока за помощь ей не были обещаны пятьдесят рублей.

– Как говоришь? – дверь тут же раскрылась, и показалось гостеприимное лицо. – А! Так это, должно, тот, которого к нам на поселки определили? Только он как раз обратно – с другого конца.

– Еще пятьдесят и – собирайтесь, покажете, – предложила Ирина.

– Это сколько ж всего будет-то? – ахнула старуха и, бойко впрыгнув в керзовые сапоги, повела их меж бараками. «Мерседес» с затихшим нотариусом тихонько переваливался следом.

Нужный барак оказался ближним к лесу.

Старуха энергично застучала кулачком в крайнее оконце и колотила до тех пор, пока в комнатке не зажегся свет.

– Витька! – визгливо крикнула она. – Открывай давай! До тебя люди приехали. Она ощупала сотенную бумажку, цепко сжала: – Хорошие люди! И – исчезла в темноте.

Засовы наружной двери заскрипели. Андрей и Ирина зашли в убогую, освещенную единственной сорокаваттовой лампочкой комнатенку, состоящую из остывшей печи, куцего столика с прокопченным чайником и эмалевыми, оббитыми кружками да панцирной кровати – с отвинченными шишечками.

Хозяин, ссутулившийся человек с пропитым хитроватым лицом, оглядел Дерясина, перевел взгляд на вошедшую следом элегантную женщину, сглотнул и остолбенел.

– Вы Виленкин? – уточнил Андрей.

– Ну! – не в силах оторваться от чудного видения, подтвердил он.

– Гну! – неожиданно рявкнуло Видение. – Паспорт есть?

– Для чего?

– Или отобрали?

– С чего это? На почте-то переводы получаю.

– Тогда договоримся, – Ирина уселась на краешек кровати. – Мы из банка «Возрождение». Почему надумал нам звонить?

– Так я не так чтоб очень, – Виленкин шмыгнул носом. – Я, может, пока окончательно еще не решил. Может, и передумаю.

Возмущенный Андрей подался вперед, но Холина намекающе показала ему на «дипломат». Спохватившийся Дерясин достал оттуда бутылку «Кристалла», свернул пробку, налил треть кружки, протянул потряхивающемуся Виленкину.

Тот с урчанием осушил, отставил неспешно, наклонился к рукаву подвешенной на крючок телогрейки, понюхал.

– Так почему все-таки нам позвонил? – Дерясин значительно покачал бутылкой на весу.

– А чо почему? Я сначала-то не вам, им звонил: чего деньги обещанные не шлете? Уговор был слать поеженедельно. Чего, думали, я тут вовсе от мира оторван? Так телевизор тоже, между прочим, глядим. У соседки, – пояснил он. – И газеты доходят. Вон как раз с вашим объявлением. Вроде как под розыск вы меня подвели. И раз те манкируют, так я могу и соревнование устроить. Раз всем, получается, нужен. А чо? Я этим моим после вас перезвонил. Прямо указал, что вас вызвал. Чтоб по-честному. И кто шустрей, с тем, стало быть…Ничо, пусть почешутся. Дерясин и Холина встревоженно переглянулись.

– И через сколько после нас позвонил?

– Может, через час или два. Я его чего, время-то, считаю разве? – Виленкин независимо повел плечом. – Идет и идет.

– Кому идет, а для кого теперь пулей летит! – Холина кивнула на «дипломат». Андрей понятливо схватил его, открыл, показав сложенные пачки денег. Виленкин жадно оживился.

– Здесь три суммы твоего вклада, – объявил Дерясин. – Хотя вклад тоже за тебя сделали. Так что всё это для тебя – сплошной шоколад. Подписываем бумаги – твоё. Так что?

– А чо? Давай. Я с ними по честности: чтоб поеженедельно.

– Может, все-таки с нами в Москву? – нервно шепнул Андрей, намекающе показав Холиной на часы.

Виленкин услышал.

– О, не! – решительно заупрямился он. – Не поеду и – не проси! Я лучше сперва этих дождусь. Пусть тоже заплатят!

– Они-то за что тогда заплатят? – поразился Андрей.

– Так я ж им не скажу, что вам подписал! – Виленкин хитро улыбнулся. Оценил огорошенные взгляды как восхищенные. – А то! Тоже не дурак.

Холина только головой мотнула:

– Давай сюда, Андрюша, поживей нотариуса. Похоже, как раз тот случай, когда время – больше, чем деньги. И охраняле своему скажи, чтоб не в машине отсиживался, а на улице бдил.