Арчер будет молчать

Помолчав, Арчер улыбнулся в ответ, блеснув ровными зубами. Я заметила, что один из нижних зубов был слегка кривым, но почему-то от этого его улыбка понравилась мне даже больше. Я не могла сказать почему – может быть, это был тот самый совершенный недостаток. На щеках у него были морщинки – не ямочки, а просто движения мускулов щеки при улыбке. Я смотрела на эти морщинки, словно это были единороги-близнецы, которые прятались в его бороде. Чудо. Мои глаза скользнули вниз и на секунду задержались на его губах. Когда я встретилась с ним взглядом, его глаза слегка расширились, прежде чем он отвернулся.

– Я сходил и привез твой велосипед, пока ты спала, – сказал он. – Я все положил в холодильник. Думаю, все в порядке, оно лежало на льду.

– Спасибо, – ответила я. – Так что, перенесем наш урок готовки? – Я рассмеялась, дотронулась рукой до лба и слегка взвыла. – Ну, то есть если ты впустишь меня еще раз на свой участок.

Он улыбнулся, но несколько минут ничего не говорил. Наконец он поднял руки.

– Отлично. И я обещаю, что больше не буду привязывать тебя к дереву.

– Договорились, – засмеялась я.

Он ухмыльнулся, и это было прекрасно.

– Да, договорились.

Я пялилась на него, как ненормальная. Кто бы подумал, что этот проклятый день закончится тем, что я буду смеяться? Девушка, попавшаяся в ловушку, провисевшая в лесу кверху ногами и потерявшая разум при виде прекрасного (как выяснилось) молчащего человека.

Он сглотнул, и я пришла в себя. Мои глаза остановились на шраме на его шее. Я протянула руку, чтобы осторожно потрогать его, и Арчер было отпрянул, но потом замер. Я посмотрела ему в глаза и очень осторожно дотронулась кончиками пальцев до края поврежденной кожи.

– Как это случилось? – прошептала я, не отрывая руки от его шеи.

Он снова сглотнул, скользя глазами по моему лицу, словно пытался решить, отвечать мне или нет. Наконец он поднял руки и сказал:

– В меня стреляли. Когда мне было семь. В меня стреляли.

Мои глаза расширились, и я прижала руку ко рту. Спустя мгновение, я опустила ее и прохрипела:

– Стреляли? Арчер, но кто?

– Мой дядя.

Я похолодела.

– Твой дядя? – спросила я, не понимая. – Тот, что жил с тобой тут, на участке?

– Нет, другой дядя. В тот день, что я потерял родителей, дядя стрелял в меня.

– Я не… Я не понимаю. Почему? – спросила я, понимая, что выражение моего лица отражает мой ужас. – Нарочно? Почему кто-то…

Арчер поднялся и высвободил свои волосы из того, что удерживало их сзади. Они упали ему на лицо. Он подошел к маленькому столику за диваном и взял там какой-то маленький тюбик. Когда он вернулся и снова сел на диван возле меня, положив тюбик на колени, он сказал:

– Дай, я помажу этой мазью с антибиотиком твои царапины, чтобы они не воспалились.

Я поняла, что он больше ничего не расскажет мне о себе. Я хотела настоять, но не стала. Я знала лучше, чем кто-либо, что, если ты не готов о чем-то говорить, никто не должен заставлять тебя это делать.

Я поглядела на свои руки и ноги. Там было несколько небольших царапин и пара побольше. Они слегка саднили, но несерьезно. Я кивнула Арчеру.

Он открыл тюбик и пальцем стал намазывать немного мази на каждое повреждение.

Когда он наклонился ко мне, я почувствовала запах мыла и чистоты, чего-то мужского и самого Арчера. Его рука остановилась, он взглянул мне в глаза и задержал взгляд. Время остановилось, а мое сердце забилось сильнее. Арчер оборвал взгляд и отвернулся, закрыл тюбик и снова положил себе на колени.

– Это поможет, – сказал он, подымаясь.

Тут я увидела его ноги и ахнула. Они были все в порезах, больших и маленьких, и некоторые из них слегка опухли.

– О господи! Что у тебя с ногами? – спросила я.

Он поглядел на них, как будто только что заметил, что поранился.

– Я не мог найти ботинки, когда услыхал твой крик, – сказал он. – Ничего страшного.

– Ой, Арчер, – сказала я, глядя на них. – Мне так жаль. Надо их забинтовать. Если у тебя есть бинт, я могу…

– Не надо. Я намазал их мазью. Утром все пройдет.

Я вздохнула. Конечно, мазь поможет, но за ночь такое не пройдет. Царапины выглядели неважно. Казалось, что его ноги ободраны. Господи, он же бежал по камням, острым веткам и шипам, чтобы спасти меня.

Я встала.