Арчибальд Малмезон (ЛП)

   Таким образом, решение о супружестве, возможное, но не окончательное, находилось в состоянии ожидания развития событий, - со стороны родителей; в то время как в сердцах молодых людей, стороны, наиболее в этом заинтересованной, все уже было решено. Кейт и Арчибальд виделись, сколько и когда им хотелось, хотя, придавая своим отношениям куртуазный характер, привыкли притворяться, будто исполнению их желаний препятствуют всевозможные зловещие обстоятельства, но, в конце концов, исчерпали свою изобретательность в отношении тайных встреч, бегства через садовую ограду и душераздирающих разлук, ибо воображаемые бессердечные родители безжалостно вырывали их из объятий друг друга. В письме сэра Кларенса доктору Роллинсону, датированном 27 декабря 1811 года, баронет пишет: "Наши Рождественские праздники были на время прерваны романтическим событием. Кэтрин, единственная дочь полковника Баттлдауна, сбежала с мистером Ричардом Малмезоном из Малмезона. Прежде, нежели беглецов успели догнать, они уже успели стать мужем и женой в сарае для хранения садового инструмента в углу двора. В парламент будет подано заявление о расторжении брака, пока стороны не достигнут соответствующего возраста". Судя по всему, сэр Кларенс обладал большим чувством юмора.

   Спустя несколько недель после этого события бедная старая тетя Джейн покинула сей мир посредством декоративного пруда с рыбками. Пруд, о котором идет речь, находился на границе между поместьями Малмезонов и Пеннроялов, его окружали полдюжины ив, изогнутые стволы которых склонялись к поверхности воды, и к нему вели два лестничных пролета. Будучи небольшим по площади, пруд был необычно глубок, а дно его было покрыто мягкой грязью. Если бы тетя Джейн не была замечена тонущей, то, скорее всего, ее не нашли бы до Судного дня; в мутных глубинах пруда нашлось бы место для всего рода Малмезонов. После этого несчастного случая мистер Пеннроял приказал огородить его красивыми железными перилами. Это привело к разговорам о том, что ему, возможно, следовало это сделать раньше. Разве не было возможно, что его будущие жены разделят участь первой? Разве не было преступной небрежностью с его стороны позволить ей скрыться от своих слуг? Как такое могло случиться? Или мистер Пеннроял не заботился о том, что люди могут посчитать потерю им жены не горем, а наоборот, поскольку те ее пятьдесят тысяч фунтов, процентами на которые он мог распоряжаться, после ее смерти перешли в его собственность, и он мог теперь распоряжаться ими по своему усмотрению. В таких обстоятельствах джентльмен, заботящийся о своей репутации, должен был беречь жену как зеницу ока. Конечно, было очень странно, что бедное, хрупкое, слабое рассудком существо сумело ускользнуть от слуг, затем направиться прямо к пруду, - в середине зимы, - и намеренно прыгнуть в него. Она могла бы лежать там, и никто ни о чем не узнал бы, если бы молодой Арчибальд Малмезон случайно не увидел ее и не поднял тревогу. Но если бы он оказался у пруда на несколько минут раньше, кто знает, не увидел бы он тогда нечто, о чем никто не подозревал!

   Все эти случайные разговоры показывали лишь то, что достопочтенный мистер Пеннроял не был любимцем своих соседей; это был факт, не требующий доказательств. Некоторые мужчины, в глубине души добрые и даже способные в определенных случаях вызвать искреннюю привязанность, в целом общей любовью не пользуются. Когда мистера Пеннрояла обвиняли в скупости, вовсе не считали, что у него множество долгов или что они составляют огромную сумму. Когда говорили, что он необщителен и циничен, забывали, что одних только подобных замечаний было вполне достаточно, чтобы сделать его таким. А когда обвиняли в том, что он не уделял жене достаточно внимания и получил выгоду от ее кончины... ну, джентльмену сложно ухаживать за слабоумной или выглядеть безутешным, если само Провидение дает ему пятьдесят тысяч фунтов в обмен на нее. Он устроил ей пышные похороны, надел траур и заставил сделать это всех своих домочадцев. Что же касается железных перил, их можно было рассматривать как своего рода памятник ушедшей, в котором поразительным образом сочетались практическая польза и память.