Арчибальд

— Немецкий, я из ГДР. Стоп, — коснулся своей шеи. — А как ты меня понимаешь?

— Мы общаемся на языке Эблы, родного города нашей Императрицы. Эта речь просто замещает нашу, — уже неувереннее добавил. — Все его просто знают, и всё тут.

Арчи поджал губы. Что-то сложное. Работает — и ладно. На всякий случай задумался — и, нет, мысли строились на немецком, всё в порядке.

— Так откуда ты? — переспросил, теперь прислушиваясь к собственным словам. Это звучало как-то… совсем чужим. Никогда не слышал ничего и близко похожего.

— Я из Пелузия, у меня папа был ремесленником. — Снова-таки, Арчи понял ответ совершенно естественно. Работает — хорошо. Может, потом спросит об этом у Немели.

— А мой папа на заводе работает, — грустно заметил Арчи. — И пьёт постоянно.

— Мой тоже пил, понимаю тебя. Папы везде одинаковые, наверное. Идём?

Арчи строил лестницы, Амади украшал окна, прочие дети таскали статуи и красили башню в белое.

Ленточки в воздухе, шарики в небе, весёлая музыка и много смеха — за всеми этими занятиями ребёнок утратил счёт времени. Уже и думать забыл и о Клоаке мастеров, и об искусственных шрамах, и вообще — ему нравилось здесь, он был счастлив. И «чужеродность» речи совсем не ломала. Наконец за столько времени он чувствовал себя причастным к чему-то великому, к чему-то большому и грандиозному.

Именно так он видел ту самую башню, в которой жила королева Фантазии — а теперь он лично принимал участие в её постройке. Интересно, когда закончат — Императрица тоже переедет туда? И, быть может, стоит потом-потом достроить раскрытый цветок лотоса на самой вершине?

И ещё много мыслей по ходу, и, самое важное: он — не изгой, его помощь нужна другим. Благодаря ему дети могут пешком добираться до верхних этажей башни, не прибегая к громоздким воздушным шарам и не меняя свои таланты на те, которые позволяют летать. Это было здорово.

Сидя в тени аллеи на скамейке и болтая с Амади, Арчи дёрнулся, увидев знакомую девичью фигуру. В длинном зелёном платье и лиловыми волосами, подвязанными в косу, к детям приближалась Немели с корзинкой сладостей.

— Я уже думала, что потеряю тебя, — рассмеялась она вместо приветствия. — Здраствуй, Ами, как ты?

Амади коротко кивнул и спрятал глаза.

— Всё хорошо, Неми, спасибо. Я пойду, ты не против?

— Как знаешь, — поджала губы, также отвела взгляд.

— Что не так? — спросил Арчи, склонив голову набок.

Между его друзьями повисла неловкая пауза.

— Долгая история, — коротко ответил Амади, а после — пожал руку нового товарища и быстрым шагом заспешил в сторону остальных детей у башни.

Немели опустилась на скамейку рядом с мальчиком, коснулась его ладони, одарила тёплым взглядом.

— Не устал?

— Немного, — признался ребёнок. — А сколько длится испытание?

— Раз в день до последнего желающего. Пойдём домой, или ты ещё хочешь?

Арчи посмотрел на свои руки. Они болели, как и плечи: слишком много жестов, слишком много всего. Сейчас действительно хотелось посидеть, отдохнуть.

— Ты можешь прийти сюда и завтра, — заметила Немели.

— Да, ты права.

Рядом с ними открылось окно с видом на особняк под вечерним небом — дом Немели. Оттуда веяло теплом, пряным ароматом мёда и молока и приятной музыкой: хозяйка явно знала, как создавать уют.

— От такого быстрого перемещения в глазах рябит, — усмехнулся Арчи.

— Пешком это кучу мек, — отмахнулась Немели. — Так правда быстрее, привыкнешь со временем.

— Это как такси, только лучше, — заметил мальчик, смотря на свой новый дом, тонущий в ночной тиши.

Вместо ответа Немели щёлкнула пальцами, и мир утонул во мраке.

Мотнув головой, Арчи обнаружил себя стоящим на балконе. Сложив руки на подоконник, он стоял у окна дома Немели и смотрел в ночь.

Как обычно — он уже успел к этому привыкнуть, и всё равно удивлялся, — играла музыка, на этот раз — мерные переборы фортепиано, похожие на те, что звучали ещё вчера, когда он только прибыл в Карпу.

За окном раскинулась большая пустая площадь с поместьем в несколько этажей и высокой башней, уходящей купольным пиком в небо. Чуть вправо за особняком медленно крутилось старое колесо обозрения, какое было и в его родном городе.

«Однажды я привыкну к этому, — покачав головой, мысленно выдохнул он».

Всего миг назад он сидел на скамейке в парке — а теперь тут. Как и до этого, они с Немели пришли в тот странный бар, где он едва ли хотел оказаться снова, а после — попал на площадь. Очень, очень странное и большое место, эта Карпа. Прав был Амади, заметив, что бессмертие — самое ценное, что может быть в мире, в котором доступно всё.

— Как ты?

Звонкий голос Немели нарушил общую вновь воцарившуюся гармонию. Девочка стояла в дверях, не переходя порога, держала в руках две чашки, наполненных чем-то ароматным и пряным. Корзинка с конфетами висела у неё на локте. В лёгком зелёном халате, что мерцал в свете звёзд, она чуть склонила голову набок, так что её лиловые пряди частично скрывали лицо, отбивали собой блики луны, переливаясь в полуночном свете.

Арчи повернулся к своей подруге, поспешил к ней, взял одну из чашек, подал руку, помогая Немели войти.