Ардагаст и Братство Тьмы

Под приветственные крики воинов три князя опустились с неба в сёдла. Вишвамитра взмахнул двуручным мечом, и его конники устремились на полчище Яг-морта. Что теперь была им, увидевшим поражение бога и богини, какая-то лесная и подземная нечисть! А незнаемые, совсем упав духом, бежали, словно испуганное стадо, туда, где река Подчерье выходила из Иджид-пармы. Громко вопя и давя друг друга, рвались они через ущелье на восток. Яг-морт теперь пытался лишь задержать врага, прикрывая бегство своих. В его рёве и вое не было уже ничего человеческого. Махая во все стороны окровавленным стволом, он крушил коней и всадников, думая только о том, чтобы убить напоследок побольше ненавистных ему людей.

Вдруг прямо перед ним оказался Лунг-отыр. Дикий человек взмахнул стволом, стремясь вбить манжара в землю. Но полыхавший грозовым пламенем клинок разнёс дубину в щепки. Яг-морт отлетел назад, вскочил, готовый ринуться на отыра с голыми руками. Но тут несколько копий сразу пригвоздили его к скале. Вопреки обычаям, дружинники-пермяки вмешались в поединок вождей. Слишком ненавистен был людям пармы воплощённый ужас тайги — убийца, насильник и колдун. Человек-зверь руками вцепился в копья, ломая древки. Но меч манжара вонзился ему в горло.

— Эй, не портьте ему больше шкуру! Она принадлежит Лунг-отыру, нашему другу, — сказал Перя.

Труднее всего пришлось главному отряду — дружинам Ардагаста и Зорни-отыра — возле устья Подчерья. На них летела самая старая и сильная из трёх богинь. Волхвы первыми заметили духовным зрением её приближение. Вышата оборотился белым кречетом, Зорни-шаман — рыжим гусем. Вспорхнув на верхушки двух высоких елей, они воздвигли золотистую магическую завесу. Она могла задержать горгону и ослабить силу её взгляда, но ненадолго.

А богиня уже появилась над деревьями. Воины ясно, словно совсем рядом с собой, видели её лицо — морщинистое, полное холодной ехидной злобы. Волосы-змеи были сплошь белые или пепельно-серые. Между торчавшими изо рта выщербленными кабаньими клыками, дразнясь, высовывался язык. Бледно-голубые глаза ледяными иглами впивались в душу, медленно убивали силу и волю к борьбе. «Попались, воины, — словно говорило это злорадное старческое лицо. — Кончились ваши подвиги. Край света искали? Для вас он здесь будет». Тонкая волшебная преграда колебалась, словно под порывами ветра, местами лопалась. Бесполезно было отводить взгляд: лицо горгоны всё равно стояло перед глазами.

Однако никто из воинов не окаменел. Ведь это всё были испытанные бойцы, прошедшие битвы за Золотую гору и Гляден-гору. И всё же, если бы не магическая завеса, взгляд змееволосой ведьмы мог бы разом обратить в камень весь отряд. Это знали немногие, и среди них Корт-Айка. Чтобы выманить росов за завесу, он бросил на них всё скопище, а потом велел ему отходить. Царь и отыр всё же сумели остановить воинов. Лишь трое молодых отчаянных дружинников — аргиппей и два манжара — в горячке боя пересекли мерцающую преграду. И тут же лошади их испуганно заржали, почувствовав на спинах тяжесть каменных статуй.

Тем временем Лютица достала из сумы хорезмийское серебряное блюдо с Анахитой, пропела заклинание, призывая богиню. Нужен был ещё свет, и непременно солнечный: только он мог одолеть силу старшей горгоны. Но солнце было скрыто за облаками, и заменить его могло лишь пламя Колаксаевой Чаши. Она сейчас была в сумке у пояса Ардагаста. Волхвиня подняла голову и вдруг увидела, что возле знамени росов, где обычно стоял Зореславич, идёт отчаянная схватка, самого же царя не видно, а его «небесный» конь — без всадника.

Пока Лютица волхвовала, какой-то ловкий пёсиголовец метнул дубинку и попал прямо в висок Ардагасту. Царь свалился с коня, и тут же целая свора нечисти бросилась к нему. Натиск её был таков, что возле Зореславича остались лишь Ларишка да знаменосец — дрегович Всеслав с кушаном Хоршедом. Царица яростно рубилась, снося кривой махайрой головы и руки, и не знала, защищает ли она мужа или же его мёртвое тело. Ей на помощь пробивался, сверкая позолоченным шлемом, Зорни-отыр.

Поняв всё, волхвиня повесила на шею суму с блюдом, обернулась львицей и в два прыжка достигла места схватки. Подземные душегубы дрогнули, а иные пустились бежать. Ведь перед ними предстала не просто львица, а серо-жёлтый зверь — самка из породы Великого Льва, древнего зверобога, слишком хорошо знакомого незнаемым в нижнем мире. А Лютица, громогласно ревя, уже вовсю рвала в куски пекельных уродов, крушила могучими лапами их кости. Вскоре вокруг Ардагаста не осталось ни одного живого врага.