Ардагаст и Братство Тьмы

Над тёмными бурными водами моря Ахшайна, Чёрного, в ночи летел с юга чёрный дракон. На спине его уверенно сидел человек в сарматской одежде и греческом плаще. Ветер развевал выбившиеся из-под башлыка длинные волосы, вздувал чёрный с серебром плащ, обёрнутый вокруг тела. За спиной человека уныло горбился демон — толстый, клыкастый, свинорожий. Демон по имени Мовшаэль, из войска Луны, был за грехи свои отдан на семь лет в рабство к Валенту. Хозяин не мешал духу предаваться пьянству и иным порокам, коим тот был привержен ещё в александрийских притонах в бытность свою человеком. Зато постоянно посылал своего раба на всякие опасные дела, в которых запросто можно было погибнуть духовно, то есть окончательно. Вот и в этот раз пришлось лететь в дебри Скифии, навстречу Ардагасту, от которого Мовшаэль еле унёс ноги шестнадцать лет назад. Из двоих летевших на драконе демона сейчас больше напоминал Валент, надменно и безжалостно взиравший на грешную землю внизу и столь же грешное материальное небо над собой.

Чёрная равнина моря сменилась белизной заснеженной степи. Тёмные полосы прибрежной растительности окаймляли долины Днепра и Гипаниса, лиман, Белое озеро. Опустившись возле озера, Валент отослал дракона. Потом послал демона украсть коня из табуна. Лететь на драконе в Мадирканд-Метрополь, столицу Фарзоя, не стоило, чтобы не привлекать внимания. Прийти же в царскую ставку пешком означало унизить себя перед степняками: пешего бродягу могли и не пустить к царю.

В небольшой, жарко натопленной комнате мадиркандского дворца не спеша попивали из расписных чаш хиосское вино царь и маг. Фарзой был одет почти по-домашнему: при золотой гривне, но в простом тёмно-синем кафтане. На насмешливом курносом лице царя было написано, что все хитрости и интриги гостя он знает наперёд.

   — «Длинное ухо» опередило тебя, колдун! Я уже знаю, что Ардагаст возвращается со стрелой.

   — Возвращается, — кивнул Валент. — Только кем? И зачем? Кто ты теперь, царь Фарзой? Разве ты дошёл до Белого острова или хоть до Золотой горы? Сражался с демонами, аримаспами, морскими чудовищами? Или тебя принимал Аполлон-Гойтосир в Доме Солнца? Ты владеешь половиной Великой Скифии, но ты не избранник богов и даже не потомок её царей.

Лицо царя постепенно мрачнело, а маг продолжал:

   — Куда он идёт с дружиной? Не на Тясмин, к младшей жене и детям. А напрямик к порогам, к острову Перуна-Ортагна. Поспеет как раз в день рождения Митры-Гойтосира. Войдёт в пещеру... Если Чаша далась ему, могут даться и Плуг с Секирой. И тогда...

   — Этот простоватый венед никогда не умышлял против меня. И он хорошо знает: его войску не сравниться с моим.

   — Этот простак, а вернее, Вышата, предусмотрителен. Не убил Сорака с Сагдевом, не держал их в плену ради выкупа, а дал возможность сделаться великими героями. И тем самым приобрёл дружбу двух могущественных царей. Втроём они могут смести твою Аорсию. Тебе, конечно, может помочь великий царь Алании. А им — таврические скифы и Рескупорид Боспорский, давний дружок Ардагаста. Даки тоже не останутся в стороне...

   — Знаю, что нужно тебе, то есть Риму: стравить меня с моим лучшим полководцем и разжечь в степи большую войну! — сверкнул глазами Фарзой.

Некромант со скучающим видом вертел чашу в руке.

   — Мне уже нет дела до Рима: Тит обещал распять меня за связь с Нероном, а Нерон потерял все и скрывается в Парфии. Мало трогает меня судьба и твоего царства, да и всей Сарматии. Какое дело до всех этих битв мышей с лягушками ищущему пути к Высшему Свету? О, не верь мне, великий царь, и не слушай! Через пороги — прямой путь к Мадирканду. Жди, пока к тебе приедет твой верный подручный царь со стрелой Абариса. Или новый великий царь Скифии... Возможно, он даже оставит тебе твою Аорсию.

   — Какой выгоды ищешь ты, человек без племени? — хрипло произнёс царь.

   — Что может искать гражданин мира, постигающий Непостижимого Бога, если не знания? Мне интересно наблюдать вблизи свойства трёх золотых даров, к которым меня Ардагаст конечно же близко не подпустит. Как знать, не дадутся ли они тебе, почитающему Меч Ортагна?

Чёрные глаза некроманта испытующе глядели на Фарзоя. В оловянном перстне жёлтым огнём вспыхнул топаз — камень Юпитера и власти. Чтобы подчинить человека чарам, нужно знать, на какую страсть в его душе опереться. Царь криво усмехнулся:

   — А ещё ты хочешь отомстить Ардагасту за своего учителя, Захарию Самаритянина, такого же чернокнижника и пройдоху, как сам.

Фарзой был всё ещё уверен, что видит колдуна насквозь. Он медленно встал, толкнул дверь и громко произнёс:

   — Скажите Инисмею, пусть немедля готовит моих аланов к походу. Выступаем сегодня же.

За его спиной незримый Мовшаэль ухмыльнулся и отхлебнул духовной сущности вина прямо из амфоры.