Ареал 1–3: Заражение. — Цена алчности. — Обречённые

Следующие двести метров оказались самыми трудными. Аномалии встречались через каждые десять-пятнадцать шагов, и в одном месте проход между ними оказался настолько тесным, что Медведь сначала минут двадцать вымерял ширину коридора, а после волоком тащил за собой Степанова, чтобы максимально сузить свои габариты. Дальше идти стало несколько легче, но добраться до базы так и не удалось: в полусотне метров от очередного фронта руин майор остановился и принялся всматриваться в сгущающиеся сумерки, обильно расцвеченные синими подрагивающими огнями.

– Это база, – наконец определил он. – От КПП и забора остался только фундамент, остальное не могу разглядеть. Оружейная и склад НЗ вкопаны под землю, поэтому хоть что-то там должно было уцелеть. Но идти дальше нельзя – Паутины уже не видно, а в развалинах без неё не обходится. Скоро будет совсем темно, нужно отыскать место для ночёвки, пока ещё видно, куда летят пробники.

– Если перед нами база вашего Отряда, то это, наверное, наша лаборатория? – Профессор неуверенно указала на приземистую бетонную коробку, увенчанную зазубренными обломками и витками скрюченной арматуры. – Немного похоже… У нас там вода в холодильнике… – Она невольно закусила пересохшие губы.

– Надо же, – Медведь пригляделся к строению, – второй этаж срезало, а первый устоял. Склад старый, один из первых. В те годы об Ареале мало что знали и строили одноэтажки с запасом прочности. Второй этаж добавили уже потом. Надо подойти ближе.

Он изменил направление движения и вновь принялся бросать перед собой гильзы. На этот раз им повезло: на пути к складу попалась всего одна Рулетка, и Медведь едва успел отдёрнуть руку, чтобы не получить возвращающейся гильзой в ладонь. Обойти аномалию удалось довольно быстро, всего за семь минут. В двух метрах от бронированной двери майор остановился, бросил в неё и рядом с ней несколько гильз, потом положил на землю Степанова и обернулся к Николаевой:

– Зажигалка всё ещё у вас? Будьте добры, достаньте.

– Газ закончился, – профессор протянула ему зажигалку. – Она ещё там, в развалинах, светить перестала.

– Ничего, нам много не надо. – Маленький пластмассовый цилиндрик утонул в огромной ручище здоровяка. – Вспышки от кремня хватит.

Он покрутил колёсиком, вызывая снопы искр, и присмотрелся к пространству возле двери. Вспышки на короткий миг освещали сгустившийся мрак, и он ожидал увидеть знакомый серебристый отблеск. Старый способ определить ночью присутствие Паутины, используемый и поисковиками, и нелегальными сталкерами ещё с первых лет существования Ареала. Когда вспышка кремня затухает, частота её фотонов совпадает с частотой излучения Паутины, они резонируют, и нити дают непродолжительную засветку. Кажется, так или почти так объясняли всё это дело яйцеголовые из ГНИЦ. Лично ему без разницы, лишь бы работало… Медведь продолжал щёлкать зажигалкой, вглядываясь в темноту. Похоже, Паутины у входа нет. Обычно в таких местах её и не бывает, она любит растягиваться между чем-нибудь торчащим и предпочитает скелетные конструкции, поэтому её так много в лесах и развалинах. Но экспериментировать не возникало никакого желания, и майор на всякий случай снял автомат и пошевелил им в районе двери, тщательно прислушиваясь. Характерного треска не прозвучало.

– Чисто, – удовлетворённо подытожил он. – Теперь посмотрим, что внутри.

– После нашего ареста лабораторию опечатали, а нас лишили прав доступа, – произнесла Николаева. – Замок электронный, без ключа не открыть.

– Ключ не понадобится, – майор подошёл к двери и ухватился за стальную ручку, – был Выброс, всё работающее оборудование сгорело. – Он потянул на себя массивную дверь, и она со скрипом подалась. – Полевые лаборатории положено обесточивать при первых признаках Выброса и переходить на автономное обеспечение. В простонародье – керосиновые лампы и сухое горючее. Очень помогает метаморфит «Примус», если есть. Химические фонари тоже работают, но это только для освещения, поесть на них не приготовишь.

Медведь на всякий случай бросил внутрь гильзу и вновь пошевелил автоматом, теперь уже в дверном проёме.

– Попробую зайти, – заявил он и осторожно шагнул внутрь.

Через несколько секунд внутри склада мелькнул свет, и майор вышел с горящей лампой в руке.

– Порядок. – Он поднял на руки Степанова. – Потолок выдержал, похоже, герметичность не нарушена, – здоровяк указал подбородком на зажатый в руке светильник, – даже аварийный шкафчик на месте. Вовремя вам ремонт сделали.

– Это что, керосинка? – удивилась профессор, глядя на «летучую мышь». – В аварийном комплекте? А топливо не выдыхается со временем?

– В ней сухое горючее, – пояснил Медведь, – оно лучше всего подходит для Жёлтой Зоны и сидения под Выбросом. А вообще наши лампы могут работать на чём угодно, лишь бы горело. Только пламя надо регулировать – большой огонь в Ареале быстро гаснет, так что язычок лучше делать поменьше. Заходим! – провозгласил он.

Оказавшись внутри, здоровяк отдал лампу Николаевой и первым делом запер дверь на мощный засов, после чего поправил автомат и устало улыбнулся: