Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник)

Закрыв глаза, Хакбарт мысленно вызвал в памяти образ Блеквеля. Эрнст Георг Блеквель — это тот самый лысоватый толстяк, который вечно несет одну околесицу, всезнайка паршивый! Отец громко смеялся над каждой его шуточкой — как-никак Блеквель был частым пациентом и зарабатывал кучу денег на своей ремонтной мастерской и торговле подержанными автомобилями. Ему потребовалось столько золотых коронок, что этого за глаза хватило всей семье Хакбартов на летний отпуск. Когда Блеквель переехал из Брамме в Браке, отцу пришлось несколько раз напоминать ему о гонораре. Мерзкцй тип. Один из тех, кто раз в неделю непременно ездит в Гамбург, чтобы развлечься там на Сант-Паули[27]

Для Хакбарта не подлежало сомнению, что девушку убил Эрнст Георг Блеквель. Не могло быть и речи о том, чтобы это сделал доктор Карпано, ВРАЧ! Даже если бы он действительно наехал на девушку, он в любом случае остановился бы, оказал бы первую помощь, спас ее. Постыдно бежать с места происшествия способны только такие люди, как Блеквель, которые каждый день обжуливают своих клиентов.

— Прошу всех сохранять спокойствие! — прозвучало со двора в мегафон.

В который уже раз! Кемена напоминал ему пластинку с трещиной — попала иголка на эту фразу, и дальше ни тпру ни ну.

— Господин Плаггенмейер, мы делаем все возможное, чтобы ускорить ход расследования! Мы рассчитываем на успех…

Плаггенмейер промолчал.

Хакбарт видел, как из рук Кемены мегафон принял Бут — спокойный, уверенный в себе.

— Господин Ентчурек! Лучше всего будет, если вы продолжите урок!

У Хакбарта камень с души упал. Когда за дело берется такой человек, как Бут, беспокоиться больше не о чем! Но уже через секунду он>подумал: «Пусть Бут самый влиятельный человек в Брамме, в данном случае он бессилен; Плаггенмейера в состоянии победить только тот, кто в настоящий момент находится в классе… То есть я!»

— Разрешите начинать? — спросил Ентчурек.

Плаггенмейер кивнул.

— Займемся повторением билетов к экзаменам; данная тема заинтересует, надеюсь, всех, — проговорил Ентчурек. — Брусиловский прорыв в июне — сентябре тысяча девятьсот шестнадцатого года. — Он откашлялся. — Кто может показать на карте исходное положение, позиции центральных держав весной тысяча девятьсот пятнадцатого года?

Вызвалась Дёрте, и Плаггенмейер разрешил ей пройти к сине-красно-зеленой карте, висевшей на подставке справа от доски.

Дёрте во многом напоминала Хакбарту его сестрицу: платье на ней так и лопается по швам, всегда льнет к парням… У Рейнгарда, Дирка и Ханно с ней кое-что было. По крайней мере, они так говорят. Нет, Гуихильд им не чета. Ее можно завоевать, только совершив нечто необыкновенное… Итак, он снова вернулся к отправной точке.

И тут, на самом интересном месте, как говорится, он весь сжался в комок и покрылся противным липким потом. Дьявольщина, как можно скорее нужно выйти в туалет…

Отдадим ему справедливость, в эту секунду он ощутил всю смехотворность этой ситуации: он, видите ли, разрабатывает грандиозные планы, как ему перехитрить Плаггенмейера, усыпить его бдительность, приблизиться и в тигровом прыжке вырвать из рук пистолет и взрыватель; воображает себе, каким героем предстанет перед всем классом, как будет восторгаться его мужеством и решительностью Гунхильд, а сам… Хорош герой…

Но вот и она, спасительная мысль!

Выглядеть это будет не слишком героически, зато правдоподобно. И те, кто, может быть, поднимет его на смех, после будут перед ним извиняться.

Облизнув губы, он ткашлялся. Сердце бешено билось, он боялся, что не сможет произнести ни слова. Но руку поднял, словно вызываясь выйти к доске,

— Господин Плаггенмейер, — прохрипел он.

А что удивительного? Все сидящие рядом дрожат и трепещут.

Плаггенмейер недоверчиво поглядел в ту сторону, откуда послышался голос.

— Что случилось?

— Господин Плаггенмейер, мне обязательно… нужно выйти… в туалет…

Плаггенмейер глядел на Хакбарта, ничего не понимая. И лишь когда со всех сторон послышался истерический смешок, до него дошло. Сначала он сам готов был рассмеяться, но потом обозлился. Идиот, выйти ему понадобилось! Воображает, что его выпустят, а он смоется — его что, за кретина принимают?

— Смотри, не замочи брючки, — процедил он сквозь зубы. — Только ты промахнулся, если рассчитывал улизнуть.

Снова общий смех, в котором прозвучало некоторое злорадство, как с неудовольствием отметил про себя Хакбарт. Ничего, скоро они пожалеют, что недооценивали его.

— Я ничего подобного и в мыслях не имел, господин Плаггенмейер, — проговорил Хакбарт едва ли не смиренно. — Но, может быть, — он сделал вид, что внимательно оглядывает класс, — я мог бы воспользоваться умывальником… то есть… ну, если закрыть его подставкой с картами… я думаю другие тоже…

Он словно запутался в собственных словах.

— Что же, в этом есть резон, — вмешался доктор Ентчурек. — Как-то проблему решать придется. По крайней мере, для юношей это подходит…

— А мы? А мы? — то ли с вызовом, то ли смеясь прокричали две девушки.

— Стульчик себе подставите! — неуклюже сострил кто-то из парней.