Арес

Боги и маги тесно связаны в представлениях людей. Все полагают, что Дар – это благословение, и мало кто из непосвященных знает, как тяжело иногда складываются отношения между могущественными магами и почти всемогущими богами. Это отношения шакала и волка. Шакал знает, что последний силен, завидует ему, но при этом не упустит возможности стащить что-нибудь прямо из-под носа. Волк же видит, что соперник временами наступает чуть ли не на пятки, его это раздражает, но поделать ничего не может. Шакал ловок, быстр и в ключевых вопросах пользуется безоговорочной поддержкой товарищей. Идеальным выходом было бы планомерное истребление всего их племени, но волк не имеет права нарушить баланс, иначе погибнет сам. С исчезновением магов исчезнут и боги. Чем больше в мире волшебства, тем сильнее небожители. Со смертью последнего настоящего мага придет конец и последнему богу. И тогда люди одумаются и начнут размышлять об истинности и об единобожии. А единобожие и магия несовместимы – общее правило для всех миров.

Цат ун-Катор, маг замка ан-Орреант, все это отлично знал. Он был очень образован, родился в обеспеченной купеческой семье, обучался у лучших местных учителей, закончил Академию в Трилиа и много путешествовал. Ун-Катор мог бы стать даже придворным магом, если бы, поддавшись на уговоры друзей, не принял участия в попытке государственного переворота. Заговор потерпел поражение, маг бежал и был вынужден осесть в одном из захолустных баронств, и больше никогда не привлекать к себе внимания.

На момент появления Виктора, ун-Катор был уже девяностолетним стариком. Хотя маги нередко доживали до ста лет и более, пылкие забавы молодости давно стали недосягаемыми для Цата. Он уже не мог искренне радоваться жизни, любить женщин, ненавидеть врагов, да и не хотел всего этого. Его чувства притупились – старость взяла свое. Но ум мага по-прежнему был остр.

Цат мог часами просиживать в своем любимом кресле с высокой спинкой и роскошной обивкой, наблюдая в окно за небом и птицами. Тогда в его голове роились мысли не только о прошлом и настоящем, но и о будущем. Он никогда не упускал возможности ознакомиться с последними столичными новостями и занимал себя тем, что пытался угадать, как будут развиваться дальше те события, о которых узнал.

В этом же кресле барон и застал мага, когда пришел к нему за советом. Тот сидел, откинув голову назад и положив руки на подлокотники. Ун-Катор привычно приветствовал барона легким кивком, а посетитель после первых ничего не значащих фраз быстро перешел к сути дела.

– Вы ведь слышали о Ролте, сыне лесоруба? – спросил Алькерт. – Этого Ролта обсуждают в замке вот уже несколько дней.

– Слышал, конечно, господин барон, – подтвердил Цат. Его лицо было гладко выбрито, а седые волосы коротко подстрижены – противоречие неписанной традиции, по которой все маги, кроме боевых, обязаны иметь бороду и ходить с патлами. Причем почему-то считалось, что чем длиннее и шире борода, тем больше волшебная сила ее обладателя и гонорары. – Многое слышал. И о странном выздоровлении и об испытании… многое.

– Я говорил с ним несколько раз, – произнес хозяин замка. – И он произвел на меня очень нехорошее впечатление. Лекарь тоже согласен со мной. Что-то с этим Ролтом не так.

– Он не нерт, – спокойно бросил маг.

– Не нерт, – согласился барон. – Но, возможно, и не сын лесоруба. Брови Цата слегка приподнялись:

– А кто же?

– Не знаю. Но мне очень хочется это узнать. Вот подумайте сами – сегодня я поговорил с ним в своем кабинете, а потом заинтересовался тем, как он смог прийти ко мне, миновав охрану. Расспросил охранника и выяснил, что у того сложилось впечатление, что я этого Ролта позвал!

– Он наврал воину на посту? – в тоне мага можно было даже различить небольшое сочувствие к человеку, о котором шла речь.

– Нет, не наврал! В том-то и дело, что Ролт не произнес ни слова лжи! А впечатление сложилось, что я его позвал. В выцветших глазах Цата на какой-то миг блеснул интерес.

– Это редкий дар, – пробормотал он. – Может быть боги просто сжалились над ним и наградили разумом?

– А заодно и умением играть на варсете, – с иронией ответил барон.

– Вот как? – теперь уже и выражение лица мага выдавало заинтересованность. – Ролт умеет музицировать? Где же он этому научился?

– Нигде, господин ун-Катор. Негде ему было учиться. Вот что меня тревожит, – пояснил Алькерт.

– Но сражаться он ведь не умеет?

– Нет. И это сбивает с толку. Я ни в чем не уверен.

– А он что говорит?

– Я его еще не расспрашивал, но Нартелу Ролт не сказал ровным счетом ничего.

Маг хотел еще что-то сказать, но передумал и погрузился в задумчивость. Барон присел на край массивного желтого стола, стоящего в углу комнаты, и скрестил руки на груди. Он смотрел то в окно, то на собеседника и ждал вердикта. После довольно длительного молчания Цат откашлялся и произнес:

– Я слышал о подобных случаях. Либо это пробуждается память предков, либо двое поселяются в одном.

– Как двое в одном? – не понял барон.