Арес

— Хорошо, господин десятник, — с радостью откликнулся Виктор, тоже удивленный, но тем, что у него еще остались силы радоваться. Он сдал меч и щит, а потом побрел домой, еле переставляя ноги. Ныло все тело, а особенно — правая рука, которой пришлось помахать.

'Мне нужно полежать, — думал Антипов. — Совсем немного, часов десять. Но, похоже, не получится. Сколько у меня времени в запасе? Думаю, час максимум. И это все, что может позволить себе такой доблестный воин, как я. Ханна ведь будет ждать…. О, господин Ловелас, я раньше никогда не сомневался в собственной потенции, но сейчас меня гложут подозрения… и что случится, если она уступит моим просьбам? А не просить не смогу, я себя знаю…. Но между словом и делом большая разница, которую очень тонко чувствует каждый начинающий мечник вроде меня'.

Глава 19

Ранним утром, когда первые рассветные лучи только начинали проникать сквозь облачное небо, а воздух был свеж и безветренен, на площадке перед казармами собралась небольшая толпа. Судя по поведению этих людей, их нетерпеливым и одновременно с тем расслабленным позам, посторонний наблюдатель мог бы сказать, что ожидается представление, а толпа — зрители. И был бы прав.

— Что он копошится? — спрашивал сотник Керрет Нурия. — У нас времени в обрез. Скоро господин барон с проверкой нагрянет. Готовиться надо.

— Сейчас… заблудился он там, что ли? — десятник хотел уже сам войти в дверь казарм, как вдруг она распахнулась и оттуда, прихрамывая, вышел актер в намечающемся моноспектакле, Ролт, уныло волоча двух своих вчерашних друзей: щит и меч.

Сын лесоруба выглядел неважно. Под его глазами пролегли синие тени, щеки запали, а очумело-сонливый взгляд с горечью взирал на комитет по встрече.

'Пожалуй, это худшая ночь в моей жизни, — печально думал Виктор, осматривая собравшихся, — если принять во внимание еще и утро'.

Бывшего студента можно было понять. Ночью он все же собрался с силами, чтобы пойти на свидание с Ханной. И даже более того, добился определенного успеха. Но закрепить его не смог. Потому что заснул прямо там, на роскошной груди. После чего был безжалостно разбужен, получил порцию утешений, а также обещание встретиться завтра, и отправился восвояси. Такое испортит настроение кому угодно. Виктору можно было только посочувствовать.

Однако если до этого он относился к Ханне немного легкомысленно, то теперь даже проникся к ней некоторым уважением. Девушка не была неопытной, и более того, умела пользоваться своим опытом — качество, встречающееся не так уж часто. Она хотела верить, как и большинство женщин, в высокие чувства со стороны мужчин, но при этом ни на минуту не забывала о том, что нужно поклоннику в первую очередь. Тело, а лучше — красивое тело. И Ханна старалась. Ее наряды выделялись на общем фоне, она пыталась быть веселой и жизнерадостной, догадываясь, что это тоже идет на пользу, и, конечно, поддерживала свою красоту всеми доступными средствами. Виктор не знал, есть ли у него конкуренты, которые добились большего, чем он, и это тоже был огромный плюс. Разумеется, Антипов отдавал себе отчет, для чего старается Ханна. Ради будущего замужества. Удачного, конечно. Однако Ролт был не очень завидным женихом, поэтому Виктор догадывался, что он просто нравится девушке. Что она, возможно, отступила от своих принципов ради того, чтобы получить удовольствие от общения с ним. И Антипову вовсе не хотелось разочаровывать очаровательную Ханну в такой малости.

Виктор мог размышлять о девушках много и делал это охотно. Но сейчас, когда он покинул пределы казармы, все воспоминания улетучились под влиянием изучающих и скептических взглядов.

— Ну-ка, — обратился к Виктору Керрет, поглаживая черную бороду, — показывай, чему ты вчера научился. А то что-то рассказ Нурия не очень… гм… правдоподобен.

— Хорошо, господин сотник, — голос Антипова не был наполнен энтузиазмом, он попытался принять первоначальную стойку, но сотник остановил его.

— А что ты кривишься, Ролт? — поинтересовался он.

— Рука болит, господин сотник. После вчерашнего.

— Терпи, солдат, — усмехнулся тот. — Нурия, поможешь новому бойцу?

Десятник подошел поближе и, не говоря ни слова, схватил правую руку Виктора и принялся ее мять изо всех сил. Конечно, вполне возможно, что он мял вполсилы, а то и вчетверть силы, но многострадальному Антипову было достаточно и этого. Слезы брызнули из глаз. Он с трудом боролся с желанием отнять руку у злокозненного Нурия, да и вообще убраться куда подальше. Но дело требовало новых подвигов.

— Готово, — произнес десятник в довершение ко всему ударив по больной руке.

Впрочем, этот последний 'аккорд' был действительно последним. Виктор ощутил облегчение. Болело уже не так сильно, вполне терпимо.

— Начинай, — распорядился Керрет.