Арест Сталина, или Заговор военных в июне 1941 г.

Теперь наступает второй этап. Обобщенные данные о событиях на границе нарком обороны и начальник Генерального штаба обязаны представить главе государства, который являлся, на тот момент, к тому же, и главой правительства. Ознакомившись с полученными данными и убедившись в абсолютной точности представленных материалов, глава государства поручает министру иностранных дел связаться с послом страны-агрессора (если между странами существовали дипломатические отношения) и потребовать объяснений о случившемся. А в нашем случае, как нас уверяют, сам посол Шулен-бург стучался в дверь к Молотову... Далее готовится дипломатическая нота с содержанием претензий, соответствующих текущему моменту. Если же одна из сторон не желает развязывания военных действий, могущих привести к полномасштабной войне, то она стремиться к урегулированию отношений, невзирая ни на какие потери, произошедшие в начальный период конфликта на границе. После, как говориться, разберемся с возмещениями убытков сторон.

Если же противная сторона упирается и не хочет идти на попятную, а сует под нос ноту о разрыве дипломатических отношений, то здесь сложнее. Все равно надо дать послу стакан с простой водой, чтобы попил и успокоился. Выслушать претензии и еще раз попытаться предотвратить свершаемую им глупость. Это главная и основная обязанность министра иностранных дел, — в нашем случае Молотова. Если же и это не помогает, то с достоинством принять бумагу и пригрозить, что «наше дело правое, враг будет разбит и победа будет за нами!»

А как же наши войска на границе? О них не забыли за разговорами? Что им-то прикажите делать? В зависимости от ситуации. Если боевые действия происходят на участке границы одного из округов, то сигнал должен последовать только ему, если же стрельба идет по всей границе, то сигнал идет во все округа, которые прикрывают эту часть нашей территории. Речь идет об отражении агрессии, а не о войне с последующей мобилизацией населения. Надо же сначала определиться с масштабом развернувшихся боевых действий...

После аудиенции с послом «страны агрессора» возвратиться в Кремль и доложить товарищам, что Германия, по сообщению своего посла, разрывает с нами дипломатические отношения и вступает в фазу открытого военного противостояния. Товарищи коллегиально решают, что предпринять. Или, во-первых, еще раз воздействовать на Германию через дипломатические каналы — у нас же есть свой посол в Германии Деканозов. Надо же убедиться в правомочности действий посла Шуленбурга, вручившего документ о разрыве дипломатических отношений. Может, тот является заговорщиком, желающим спровоцировать вооруженное столкновение сторон. Или, во-вторых, если уж так хочется повоевать, послать ее (Германию) к чертовой матери и начать ответные полномасштабные военные действия с всеобщей мобилизацией. Если товарищи в Кремле убедятся, что первый вариант не проходит— немцы не идут на попятную, то принятие второго решения и будет, по всей видимости, означать войну.

Однако и в этом деле есть одна тонкость. А что было бы, если бы в приграничных сражениях не случилось всего того, что случилось с Красной Армией в первые часы и дни немецкой агрессии? Если бы немцы не захватили целыми и невредимыми, к примеру, все мосты через Неман и Западный Буг, а наши истребители встретили их бомбардировщики в воздухе, а не сгорели бы на земле? Если бы, к примеру, б-я и 42-я стрелковые дивизии не оказались «запертыми» в Брестской крепости, а вся наша полевая артиллерия оказалась бы не на полигонах, а в войсках? И еще многого того, что не произошло бы на границе с Красной Армией, а как раз наоборот, усилило бы ее мощь... Думается, что исходя из вышеперечисленного, немецкая армия в приграничных сражениях не смогла бы полностью развернуться и получила бы так крепко «по зубам», что эти сражения дальше приграничных инцидентов могли бы и не развиться. И, таким образом, никакой войны с Германией не было бы.

Тут вот какая штука. Существует якобы «письмо» Гитлера Сталину, где тот говорит, что на совместной границе могут возникнуть военные конфликты, и просит Сталина не придавать им особого внимания.