Арестантка (СИ)

В одном из тех дней, когда не могла двигаться от истощения, лежала на нарах и мечтала о смерти. Моё тело покачивалось от поступательных толчков. Нет. Я не хочу этого помнить. Пожалуйста. Всеми силами я заталкивала мерзкое воспоминание подальше. Это было не со мной. С кем-то другим. Резкий запах мужского пота назойливо впивался в ноздри. Нет! Каким-то чудом у меня получилось вырваться из этого ада. Я будто ухнула спиной вниз с огромной высоты в бездонную тьму.

У меня не было сил, горечь пропитала душу насквозь, как губку. Хватит уже проигрывать и пытаться держать лицо. На мне уже живого места нет, везде какое-нибудь клеймо или шрам. Я согласна умереть.

Мне было даже не страшно.

Заныло запястье, будто кто-то сильно сжал его. И мрак разлетелся на осколки, а передо мной снова предстали зеркала.

— Ты не должна быть здесь, — послышался густой бас, в который закрались обвинительные ноты.

Я испытала одновременно радость и ужас. Карлос. Я глядела на его отражение в зеркале, оцепенев. Такой красивый, такой сильный. Рядом с ним в зеркалах, словно из иного измерения, как и в прошлый раз, глядели на меня Сантьяго и Трой, дальше цепочкой уходили изображения поменьше. Рядом с рамами мелькали полупрозрачные серебристые тени.

— Ты не должна умирать… У тебя ещё есть дела.

Я вдруг почувствовала, что злюсь. Злюсь на него так, что готова закричать.

— Но кажется, я умираю, — эти слова вырвались у меня вместе с бессильным нервным смехом. — Как всегда я не оправдала твоих надежд.

— Отставить нытьё!

— А можно я всё-таки поною? — спросила я громко. — Я устала… очень устала. Ты даже себе представить не можешь, как. Три года унижений, избиений, темноты, одиночества. И всё это зачем? Зачем я выжила? Ты же умер!

Он, казалось бы, не обратил на мою истерику внимания. Смотрел ровно, даже не шелохнулся.

— Тебе нужно на Броссар, ты должна включить защиту сектора. Успокойся, — его голос стал мягче. — Соберись. У тебя будет время отдохнуть.

— А может, ты просто сошёл с ума? И я теперь вслед за тобой?

— Но я был прав по поводу Форс-Мажора. Ты же сама видела!

Да, этого нельзя было отрицать. Мы не погибли сразу только благодаря сведениям Карлоса.

— И что? Как я доберусь до Броссара? Это сейчас территория Империи.

— Для начала не умирай, Принс, — он сказал это даже с мольбой. — Жизнь — бесконечная череда поражений, из которых нужно выковать победу.

Стало чуточку легче. Карлос, как никто, умел вдохновлять.

— Мне кажется, что я кую только беду… — грустно улыбнулась я.

— Ты всё правильно сделала, моя смелая девочка, просто отвлеклась.

Сейчас он напоминал не Карлоса-главаря восстания, а того моего Карлоса, который оберегал и с теплотой называл меня «принцессой».

— Прости…

— Неужели тебя ничего не держит там, среди живых?

Я уже хотела сказать, что нет. Что меня там может держать? Моё освобождение стоило жизни Матео… И неизвестно скольким ещё людям. Добраться до Броссара вряд ли мне по силам.

— Рядом с тобой я был хоть на что-то способен, — послышался снова шёпот Троя, он доносился словно со всех сторон сразу, и на предплечье пробежала тёплая щекотка, словно кто-то касался кожи кончиками пальцев. — А теперь ты умираешь из-за меня. Я буду так рад, если ты проснёшься и скажешь какую-то гадость. Даже если снова накинешь удавку. Заслужил.

Я замерла, приоткрыв рот и чувствуя, как его голос мягко касается сердца. Я уставилась в зеркало, в котором он был изображен. Мне захотелось взять его за руку, почувствовать, как сплетаются наши пальцы. В этом было что-то такое прекрасное и запредельное, как будто смотришь на планетарную туманность.

— Имперец? — Карлос возмущённо кивнул в сторону Троя. — Ты бросила Сантьяго ради смазливой рожи?

Так стыдно было это слышать. Он упрекал меня так, словно я предательница.

— Сантьяго тоже имперец, — прошептала я.

— Родригес хоть на мужика похож, а этот….

— Трой вытащил меня с Пегаса…

— И имя-то какое дурацкое… — проворчал Карлос. — Но не важно, если только он держит тебя там, то подумай о нем сейчас. Не подведи меня, доберись до Броссара.

Подумать о Трое? Мне было страшновато. Неприятно было от осуждения в его глазах в тот последний миг. Мы с ним такие разные. Но в голову почти сразу впорхнула влекущая фантазия, как Трой целует мне руку. Сладость скрыла под собой и страх, и усталость, и стыд.

— Прости, что я такая слабая, — сказала я Карлосу, и ещё сильнее отдалась упоительному миражу.

Боже, это же глупая телячья нежность, но как приятно. Каким тёплым было прикосновение его мягких губ.

Прошло мгновение наполненное каким-то заунывным писком, и я открыла глаза. Свет ламп ослепил. Несколько секунд я моргала, прежде чем смогла что-то увидеть. Но упоительный поцелуй из фантазии всё ещё выжигал негу на ладони. Будто бы продолжался до сих пор. Я медленно повернула голову к своей руке и увидела Троя, который прижимался к ней губами.

Он заметил, что я очнулась, и суматошно откинулся на стуле, лязгнув его ножками по железному полу. Пытался сделать вид, что так и сидел до этого.