Арфа серафима

А матери родное чадо
Не отпускать бы от груди,
Пускай в именье, за оградой,
Не будет знать, что впереди.

И небо пусть не разлучает

С тем, что не чувствует беду,
С накрытым на веранде чаем,
С детьми, шалящими в саду.

Что прячет в сердце мир отрадный,

О чем не скажут соловьи…
Мать на детей глядит с веранды
С счастливым выдохом: «Мои?!»

Лучи закатные приемля,

Любовь вздыхает глубоко,
Она собой объемлет землю,
С ней сны досматривать легко.

Порою бабочкой садится

На детский пальчик… Иногда
Она, как сонный лист, кружится
И опадает сквозь года.

Она искрится в шумных играх,

Пружинит в скошенной траве,
И копится в сосновых иглах,
И шьет по солнечной канве.

Любовь не ведает разлуки,

Что с часом смертным настает,
Мать, причастившись, сложит руки,
На небо к Господу уйдет…

7

Дом потемнел, бедою мучась,
Осенний сад – простоволос,
Больны безмолвьем – обеззвучась –
Голосовые связки гнезд.

Познавши смерти неизбежность,

Смирившись с тем, что счастья нет,
Отец припрятанную нежность
Берег для младшенькой – Анет.

Простые памятны мгновенья:

Уютен тихий кабинет,
Где только вздохов дуновенья
Литых свечей колеблют свет.

Отец Евангелие читает,

И по примеру всех отцов
В гнезде дивана озирает
Подросших за лето птенцов.

Они, набегавшись на воле,

Среди донских раздольных трав,
Склоняют головы все боле,
От книжной мудрости устав.

И только дочь его меньшая

В пространство смотрит, не сморгнет,
Так слово Божье поглощая,
Как будто сердцем что-то ждет.

И сам хозяин кабинета,

Михаил Васильич Себряков,
Искал у Господа ответа
Как астроном, как богослов.

Есть барский дом – всему основа,

Есть лесть почтительной молвы,
И станция есть Себряково
С железной веткой до Москвы.

Богатство, почести, награды,

И явь, разрушившая сны,
Сирени траурной ограда
И усыпальница жены.

Когда бы не родные лица,

То сбросил груз житейских гирь,
Чтоб верным сердцем окунуться
В источник света – монастырь.

8