Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)

- Несомненно, - сказал Мэтом, - у Ирта на то есть свои причины. Человек, лишенный глаз, видит чудеса. Ты останавливался в Кэруэддине? Астрин и его военачальники все ещё спорят?

- Возможно. Но Астрин ведет все свои силы на Равнину Ветров.

- Когда? - вскинулся Алойл. - Он ничего мне не говорил, а я был у него три ночи назад.

- Прямо сейчас, - ответил Моргон и добавил: - Я его попросил.

Наступило молчание, во время которого один из дозорных, представлявший собой белые кости под золотой броней, беззвучно проскакал мимо костра. Мэтом проследил за ним взглядом.

- Ага. И что же видит одноглазый? - И ответил сам себе с глухой дрожью в голосе: - Смерть.

- Едва ли сейчас подходящее время для игры в загадки, - беспокойно сказал Алойл. - Если дорога между Умбером и Толом свободна, поход займет у него четыре дня. Если нет... Тогда стоило бы подготовиться и выступить на север, ему на выручку. Он может лишиться всех своих имрисских сил. Ты понимаешь, что делаешь? - спросил он Моргона. - Ты приобрел небывалую мощь. Но готов ли ты использовать её один?

Талиес вздохнул.

- У тебя мозги имрисского воителя, - сказал он. - Ты весь - мышцы и поэзия. Я тоже не Мастер Загадок, но прожил несколько сотен лет в трех уделах и кое-чего там набрался. Ты слышишь, что говорит Звездоносец? Он стягивает силы Обитаемого Мира на Равнину Ветров и не намеревается сражаться там один. Равнина Ветров. Астрин видел её. Ирт видел. После последней битвы...

Алойл молча взглянул на собеседника. На лице его появилось выражение зыбкой надежды.

- Высший. - Он снова посмотрел на Моргона. - Ты думаешь, он на Равнине Ветров?

- Я думаю, - мягко ответил Моргон, - что, где бы он ни был, если я очень скоро не найду его, мы все погибли. Я разгадал на одну загадку больше того, что мне положено.

Когда оба волшебника одновременно попытались что-то сказать, он замотал головой.

- Идите на Равнину Ветров, - продолжил он. - Я дам вам любые ответы, какие у меня там найдутся. Туда мне следовало бы отправиться первым делом, но я думал...

Он запнулся, и Мэтом закончил его слова:

- Ты думал, что Ирт здесь. Арфист Лунголда.

Он издал хриплый и резкий звук, похожий на воронье карканье. Мэтом смотрел в огонь, словно следил, когда тот догорит до конца. Внезапно он отвернулся, но не раньше, чем Моргон увидел его глаза - черные и бесстрастные, как у анских мертвецов, которых до костей обглодала истина.

Моргон стоял среди деревьев у кромки ветра. Сумеречная равнина ждала, когда ночь медленно, в который раз вовлечет в свои глубины пустынный город и длинные, таинственно шепчущие травы. Моргон провел здесь несколько часов - не двигаясь, ожидая, он мог бы пустить корни в эту землю, подобно корявому нагому дубу, сам того не заметив. Небо разлило над миром беззвездную черноту, так что даже Моргону с его ночным зрением самоцветные переливы камней башни казались пропитанными мраком. Он пошевелился, снова осознав свое тело. Когда он сделал первый решительный шаг в направлении башни, облака неожиданно разошлись и одинокая звездочка проплыла через бездонную черноту над равниной.

Он стоял у подножия лестницы, глядя на ступени, как тогда, когда впервые увидел их сырым осенним днем два года назад. Моргон вспомнил, как в тот раз он не любопытствуя повернул прочь. Ступени были из золота и, как говорилось в преданиях, уводили от земли навеки...

Он наклонил голову, как будто шагал, борясь с сильным встречным ветром, и начал восхождение. Золотые крылышки ступеней бежали вокруг сердцевины башни, уводя его все выше и выше. Когда он прошел первый виток и начал второй, черные стены вокруг сделались густо-малиновыми. Ветры, как он понял, больше не были тощими и сердитыми ветрами дня; голоса их стали могучими и грозными. Ступени под ногами казались вырезанными из слоновой кости.

Он услышал, как голоса ветров снова изменились на третьем витке. Подобные звуки он извлекал из своей арфы на просторах севера, и руки его вздрогнули от жажды потягаться с этим пением. Но музыка арфы оказалась бы здесь гибельной, и он удержал руки. На четвертом витке ему стало казаться, что стены - из сплошного зелота, а ступени вырублены из пламени звезд. Они бесконечно бежали вверх; равнина и разрушенный город отступали все дальше и дольше. Ветра становились все холоднее. На девятом витке ему подумалось: а не взбирается ли он в гору.