Арфист

– Эх ты! Игуану… Ты же классный парень, Денис! Найди себе нормальную бабу, а? Чтоб не из «конторы» и без закидонов. И обычную, понимаешь? Будешь ее видеть насквозь – ни вранья, ни заморочек… Не жизнь, а сказка!

– Мысль кажется разумной, – кивнул я. – Надо с ней переспать.

– С кем? – удивилась Александра.

– С мыслью. А потом принять взвешенное решение.

Она вздохнула.

– Ну вот, опять включил робота… Ладно, я сейчас в «контору». Тебя до офиса подбросить? Мне нетрудно.

– Коли нетрудно, так подбрось, – ответил я и пошел собираться.

* * *

Я увидел его еще на подъезде к офису. Валерий Собинов бродил взад-вперед перед входом и, судя по звучанию, был взвинчен до предела. В его эмоциональном спектре преобладали боль и ярость. При мысли о предстоящем разговоре я не испытывал никакой радости, но и способа избежать его не видел тоже. Александра сразу заметила мою недовольную гримасу и поинтересовалась:

– Какие-то проблемы?

– Клиент. – Я мотнул головой в сторону Собинова.

– Тот самый?

– Да.

– Помочь тебе с ним разобраться?

– Каким образом? Опять будешь тыкать ему в нос удостоверением? А как же конфликт интересов? Нет уж, чем меньше народу будет в курсе моих отношений с «конторой», тем лучше. И потом, это мое дело, мне его и разруливать.

– Ну, как знаешь. Я предложила.

– Все будет нормально, – заверил я и вышел из машины.

Едва заметив меня, Собинов сразу ринулся навстречу.

– Значит, говорите, без побочных эффектов, да?! – почти кричал он. – Это вы во всем виноваты, колдун чертов! Вы и ваша проклятая магия! – На этом месте ему, к счастью, хватило рассудка понизить голос. – Это вы ее убили!

– Может, поговорим в офисе? – холодно предложил я.

Разборки в таком тоне на улице, у всех на глазах, в мои планы вовсе не входили. Вот же гадство! Я еще раз проанализировал его струны – нет, все эмоции настоящие. Не подставной он и о двоедушнике не знал. Если кого подставили, так это его. И объяснять ему что-то сейчас нет смысла: в таком состоянии он меня слушать не станет.

Тут же, словно в подтверждение, Собинов бешено выпалил, чуть ли не брызгая слюной:

– К черту офис! Будьте вы прокляты!

С каждой секундой он распалялся все больше, бешено жестикулировал, и руки его уже мелькали в опасной близости от моего носа. Как бы мне ни хотелось этого избежать, клиента, похоже, придется приструнять в буквальном смысле слова, а то этот рохля, чего доброго, еще в драку полезет. Нечего сказать, хорошая получится реклама для моего бизнеса!

Ладно, сам напросился! Для начала тронул слегка его темно-серую и багровую струны, сбавив агрессии, а страха наоборот – добавив. Затем пришла очередь зеленой струны: воля и решимость нападать стали утекать из него, как вода из дырявого сосуда. Затем тонкое касание струны белой, чтобы добавить в его мелодию оттенок чувства вины: все-таки не кто иной, как он заварил эту кашу. Воздействие принесло успех: Собинов резко сник.

– А теперь послушайте меня, – очень тихо, но с нажимом произнес я, одновременно продолжая осторожными касаниями струн регулировать его настроение. – Вчера поздно вечером я увидел в сети заметку о смерти женщины на Адмиралтейской набережной. Совпадение меня насторожило, и я решил проверить. Не спрашивайте как – у меня есть способы. Узнал, что покойница – именно та, с которой мы работали. – Я специально сделал акцент на этом «мы». – Решил не звонить вам, понимая, в каком вы состоянии. Решил сначала сам разобраться. Оказывается, у вашей любезной был порок сердца. Врожденный. То, что случилось, могло произойти в любой момент. Так совпало, бывает.

– Ложь! Вы просто пытаетесь оправдаться! – еще раз трепыхнулся он.

– Зря вы так. – Хладнокровие одело меня в непробиваемую броню, а точечное касание голубой струны Собинова заставило его с большим доверием отнестись к моим словам. Ох, не нравится мне такое с людьми проделывать, но иногда ситуация не оставляет другого выхода. – У меня есть связи. Мне показали заключение судмедэкспертизы. Там это все черным по белому написано.

– Какой кошмар! – произнес он, отступив на шаг и спрятав лицо в ладони. – А вы что, не поняли этого сразу, как ее увидели? Почему не сказали мне? Не дали сразу отбой?

– Я увидел, что у нее проблемы со здоровьем, но не знал, насколько серьезные. Я же не врач. Мне очень жаль, господин Собинов. Это жизнь.

– Да… – он казался совершенно сломленным.

Я спешно прекратил воздействие, а то он еще, чего доброго, руки на себя наложит.

– Провели бы вы денек дома, отдохнули, успокоились.

– Да, конечно… Извините меня – я просто не разобрался…

– Аванс я вам верну.

– Да… Что? Аванс? Думаете, мне есть дело до этих чертовых денег?

Я пожал плечами.

– Как бы то ни было, вы не получили желаемого. И хотя это не моя вина, брать с вас деньги мне совесть не позволяет. Я переведу их вам через час.

– Делайте что хотите… – Он отвернулся и побрел прочь.

Звучание его мне здорово не нравилось, тем более что я сам приложил к нему руку. Когда агрессия ушла, ее место заняла глухая тоска, боль и чувство вины. Тут возможно все – от депрессии до самоубийства.