Аргентинец поневоле

А на подходе уже будущее. Грядет век пара и электричества. Кузнец из Вустера, штат Массачусет, Ичаборд Уошберн в 1831 году создаст американское производство проволоки. В этом же году Маккормик создаст свою знаменитую жатку, а кузнец из Иллинойса Джон Дир, в честь которого назван комбайн, в 1837 году выковал плуг из стали, а не из дерева со стальным лемехом. В 1835 году полковник Сэмуэль Кольт запатентовал свой коммерчески успешный револьвер.

А дальше уже станет совсем горячо: в 1844 году Чарльз Гудиер запатентует процесс вулканизации резины, а в 1846 году Элиас Хоу из Бостона запатентует швейную машинку.

Конечно, все это патенты в США, а кое-где в Европе многое делалось раньше. Например, примитивную швейную машинку создал один итальянский монах еще в 17 веке. Но заработало-то все на полную мощность только в США.

К примеру, в 1844 году Самуэль Морзе, известный художник, ни разу не специалист в электротехнике, представит в зале Верховного суда свой запатентованный электрический телеграф. Форменная чепуха! Ведь при этом, еще до Морзе, существовало около десятка работающих прототипов электрического телеграфа. В том числе в Австрийской империи и в России. Но все эти телеграфы так и остались забавными работающими игрушками, а аппарат Морзе, несмотря на явный плагиат, распространился со скоростью эпидемии по всему миру. А справедливо это или нет, всех не колышет.

Конкуренция дело деликатное. На западе буржуи часто скупают у изобретателей патенты и на десятилетия кладут их «под сукно». В СССР же просто не давали новым разработкам ходу, под лозунгом «Мы построили завод под старую модель, а ты принес нам новую, нам что теперь завод перестраивать?» А как пел Высоцкий про судьбы тех новаторов-передовиков, кому больше всех надо: «Служил он в Таллине при Сталине, теперь лежит заваленный, нам жаль по человечески его!»

А в северных пригородах Буэнос-Айреса, мы у реки поставим алюминиевый заводик. Надо же пользоваться тем обстоятельством, что бокситов и глиноземов в Аргентине хоть задницей ешь. А сейчас производить «крылатый металл», что намного дороже золота, гораздо выгоднее, чем разрабатывать еще не открытые здесь месторождения золота и серебра. Отмеченные у меня в путеводителе. Еще четверть века у меня в запасе есть, пока американцы не подберут нужные катализаторы и не начнут производить алюминий тоннами, отчего цена сразу рухнет. А золото и серебро пусть пока полежит в земле, эти металлы не окислятся, спокойно дождутся моего внимания.

Так, вернемся к боливийским связям. Боливийскую платину мы сразу начнем перерабатывать в изделия. Сейчас это умеют считанные страны. Англия, Франция и Россия. А платина это же царь-катализаторов!

Так что химическая посуда, тигли из платины самые лучшие. Для химической посуды попроще можно делать борное стекло, благо бора у нас в провинции Кордова завались! И непременно необходимо запустить заводы для производства кислот. Ведь кислоты — кровь химической промышленности. Так что тут изготовлением на коленке не обойтись. Сразу по-взрослому станем делать огромные свинцовые камеры. Благо сырье все есть. Эх, размахнемся!

А если кому моя инициатива не понравилась — то пусть делает лучше!

И поэтому я Рохасу дал еще один совет.

— Генерал, я буду управлять с мая одним из ваших поместий, чтобы сделать из него экспериментальное хозяйство. А потом масштабируем наш опыт на остальные поместья, в начале ваши, а потом ваших друзей. Но апрельский сезон дождей я намерен провести в Буэнос-Айресе. Так что я скоро уеду. Дайте мне сопровождение и рекомендации к вашим деловым контрагентам в столице.

— Хорошо! — кивнул мне Рохас, соглашаясь, что так будет лучше.

— Но надеюсь что мы там с Вами скоро увидимся,- продолжил я еле шевеля уже распухшим и стертым языком. — Уж вы мне верьте, я форменный пророк! Ведь Вы надеетесь собрать воинство и пустить его на столицу, чтобы изгнать узурпатора Лавалье после апрельских дождей? Не стесняйтесь, мой генерал, Вы можете мне доверять. Я всех французов ненавижу. После того, что эти бешеные животные, которых только идиоты могут принимать за людей, натворили в России в 1812 году. Впрочем, что я Вам рассказываю, Вы же прекрасно знаете, что эти выродки творили в оккупированной Испании! Но в Москве они превзошли сами себя! Вообразите себе огромный европейский город, в котором, надеясь на цивилизованное поведение французов, оставалось множество жителей. В том числе европейцы-иностранцы, которые ни с кем ни воевали! И которые рассчитывали, что их не тронут. Как бы ни так! Каждый француз — бешеная собака, заслуживающая только немедленной смерти! Эти чудовища сожгли всю Москву, а всех жителей угнали в плен. А так как не хотели их охранять, то по дороге всех перебили! В том числе моих отца и мать! За что я поклялся отомстить. Так что не вздумайте мириться с французами! Не пройдет и десяти лет как Аргентина будет отражать гнусное нашествие этих империалистических хищников, типа английского 1807 года, которое вы уже пережили!