Аргентинский архив №1

Но кто сказал, что все закончено? Да, сегодня в мире две ядерные державы рулят геопорядком: Америка и Советский Союз. Ядерная дубинка — весомый аргумент в спорах. Но когда-то Бенито Муссолини, старый приятель местного диктатора Перона, часто повторял девиз гарибальдийцев девятнадцатого века: «Morte alla Francia, Italia anela[39]!». И что? Франция подписала капитуляцию в Компьенском лесу летом 1940 года, а Италия стала одной из трёх стран Великой Оси, сверхдержавой своего времени. И наплевать, что коммунисты при поддержке этих богомерзких евреев-банкиров из Америки и Англии сумели одержать верх! Он-то знал истинное положение дел и цену этой «дружбе» и «воинскому братству». Свой тух в кармане он сумел не только сберечь, но и благополучно вывезти из догорающей в пожарах войны Европы сюда, на дальний берег.

Он смотрел слезящимися глазами вдаль. Где-то там, за гребнями чёрных волн, лежала его Родина. Попранная сапогами вражеских солдат, растоптанная полчищами иностранных армий. Разрушенная и с трудом возрождающаяся из пепла. Но там ещё остался и его народ, которому не привыкать подниматься из грязи и снова вступать в схватку с многочисленными врагами. Ибо если у англичан, по меткому выражению её политиков, «…нет союзников, а есть только собственные интересы[40]», то для народа Германии просто «Германия — превыше всего[41]!». Так было, так будет. С его помощью.

Он поднялся с раскладного полотняного табурета, который Отто моментально сложил и забросил в багажник массивного «опеля». Мольберт и кисти он привык складывать сам, никому не доверял это поистине ответственнейшее дело. Поправил шарф, в последний раз оглянулся на океан. Он любил это место в паре километров от Буэнос-Айреса, любил за тишину, спокойствие, чем-то напоминавшее ему ровное течение жизни в далёких теперь предгорьях Баварских Альп, где ему неоднократно приходилось отдыхать и работать. Здесь прекрасно писалось и думалось. Здесь он был почти дома. И перспектива возвратиться на Север, на зелёные просторы древней страны в последнее время неожиданно замаячила совсем новыми красками…

Этот мальчишка, Перон, конечно, душу продаст за атомные секреты. Он спит и видит себя третьим членом «ядерного клуба». Но вот так просто преподносить местному диктатору себя, словно лобстера на блюде, да ещё и в майонезе и листьях салата он не собирался. Впереди предстоит большой торг, долгая игра на повышение ставок, итогом которой станет обоюдовыгодное соглашение. Но это — в будущем.

А пока высовываться не стоит. Клаус недавно заметил слежку и пока ещё не установил точно, кто это? Местная контрразведка проявляет излишнюю бдительность, или из кустов уже торчат уши спецслужб бывших соратников по Коалиции? В последнее время к выходцам из Германии здесь проявляют все повышенный интерес. И не только сторонники Перона. Деньги «фольксдойче» нужны всем: от продажных политиков до коммерсантов, нуждающихся в инвестициях. И теперь каждый шаг придётся рассчитывать особенно тщательно. Но то, что делать этот шаг придётся, он не сомневался.

Бывшие союзники сегодня по разные стороны баррикад, они оказались там сразу после своей пирровой победы, ещё в 1945 году, когда стало понятно, что сосуществование двух систем-антиподов на одном континенте без конфликтов невозможно. Америкашки, наделав дел с Германиями, свалили преспокойно к себе за океан, предоставив разбираться с Советами своим «партнёрам» по вновь испечённому Североатлантическому Союзу — НАТО. Которым это встало сразу же поперёк горла. Ещё год-другой — и бывшие соратники войдут в окончательную конфронтацию, вот тогда-то он и подарит Перону атомную бомбу. И за ручку введёт на мировую арену. А пока…

— Поехали, — бросил он Отто, внимательно стоящему у приоткрытой двери. Клаус уже прогрел машину, прекрасно помня о предпочтениях пожилого пассажира. Уселся на заднее сиденье, запахнул поплотнее полы клетчатого полупальто. Отто занял своё место рядом с водителем, и «опель» покатил в сторону аргентинской столицы.

Ни хозяин, ни его охрана не обратили внимания на прикорнувший в стороне, на обочине грунтовой дороги в двух шагах от харчевни «Жареный Петух», чёрный «форд», за тут же поднявшимся стеклом его дверки скрылся объектив фотоаппарата. Некоторое время постояв, «форд» чихнул, завёлся и, выбравшись на ту же магистраль, покатил в противоположную сторону.

Глава 5 Дебют

Чтобы понять природу и безнравственность европейской морали, понаблюдайте ненависть стада к правдивому.

Фридрих Ницше

Литерный поезд Пекин-Москва. Казань. 20 октября 1950 г.

Куцый состав пассажирского литерного прикорнул на третьем пути у старого здания красного кирпича — построенного ещё до революции вокзала Казани. Вдоль вагонов не бегали привычно с кошёлками вокзальные торговки, не сновали бабки с пирожками, военные инвалиды в поисках дармовой копеечки, девки с лотками папирос.