Аргентинский архив №1

Иван отвечал охотно, даже поделился в той мере, в какой разрешил Котов, своим участием в организации визита делегации Компартии Китая в Москву. Отец одобрительно кивал головой, время от времени задавая наводящие вопросы, а матушка просто с любовью смотрела на сына, которого не видела так давно и отмечала про себя, что он весьма возмужал, да и вон под глазами залегли ранние морщинки. Для постороннего это, возможно, и осталось бы незаметным, но мать на то и мать, чтобы в мелочах рассмотреть большее, за незначительными деталями отметить большие перемены в любимом сыне. И нельзя сказать, чтобы перемены эти ей не понравились. Сын на глазах становился самостоятельным, уверенным, надёжным мужчиной. Видно, на пользу пошла учёба в этом закрытом заведении, если вечно беспечный и взбалмошный Ванька вдруг стал степенным и ровным в суждениях. Вот и сейчас на каверзные подчас вопросы отца Иван отвечал спокойно и обстоятельно, не избегая уточнений и деталей, которые отражали не только его недюжинный ум, но и благоприобретённые в школе МГБ специфические познания.

Например, когда Пётр Алексеевич под третью порцию домашней наливочки поинтересовался у сына мнением, станет ли война в Корее прологом Третьей мировой, Иван только усмехнулся:

— Конечно, нет, отец, можешь даже не сомневаться.

— Это почему же? — встрепенулся Сарматов-старший. В их научных кругах было принято в курилке время от времени тягаться в политических прогнозах. И большинство учёных мужей склонялось к мысли, что очередная война не за горами. И будет она, несомненно, ядерной…

— Да потому, — расправляясь с крылышком цыплёнка-табака спокойно пояснил Иван, — что на сегодня у нас с американцами достигнуть ядерный паритет. У нас есть теперь не только атомное оружие, но и средства его доставки. И они это отлично понимают. Перелёт Чкалова через Северный полюс не забыт, а это самый короткий путь доставки ядерной бомбы. Пока не изобрели чего-нибудь ещё, естественно. В Америке нет самоубийц, их страна никогда не испытывала войны на своей территории, предпочитая разжигать её огонь где-нибудь подальше от своих рубежей. Это происходит сегодня в Корее. Но наши с китайцами пока успешно противостоят американским авианалётам, а наземной операции никто проводить не станет. Так что можешь успокоить своих коллег: противоатомные бомбоубежища на дачах пока копать не нужно.

Профессор хекнул, налил себе и сыну ещё по одной.

— Четвёртая, — укорила Ольга Арсеновна, на что Пётр Алексеевич только отмахнулся:

— Не бухти, мать, дай мужикам в кои то веки поговорить по-человечески!

— А что, без наливки уже и разговор не в разговор?

— Не ворчи, Оленька, дай лучше Ванюшку послушать… Много интересного парень рассказывает… Примечательным вещам, смотрю, их там учат…

Иван только улыбнулся. Он прекрасно знал меру своей откровенности. Искусству беседы его учили профессионалы, и теперь он мог так подавать общеизвестные факты, что собеседник только виду давался, как не мог усмотреть в привычном потоке информации столь очевидное! А на самом деле сам оказывался в плену очередной информационной ловушки.

И даже почтенный профессор антропологии, прекрасно владеющий искусством научной полемики и риторики оказался бессилен перед будущим профессионалом тайной войны. Иван с удовольствием вёл беседу в том русле, в котором желал, а отец легко плыл по проложенному им каналу… И только поздно ночью, когда остатки наливки были решительно спрятаны в тайничок Ольгой Арсеньевной, а отец и сын собрались уже на покой, Пётр Алексеевич вдруг подмигнул сыну и усмехнулся:

— Хорошие у тебя учителя, сын… Завидую. Не столкнулся с такими по молодости — столько глупостей понаделал… Дорогу ты под себя выбрал, Ванюшка… Так иди теперь по ней, не сворачивая.

С этими словами профессор подошёл к Ивану и крепко обнял его…

Андрей, естественно, не поехал к себе на Урал, не было для этого достаточно времени, резонно предположив, что успеет это сделать после возвращения из командировки. Для начала он вызвал маму на переговоры на завтра, а пока отправился в любимую пивную, в Столешников переулок.

В Яме ничего не изменилось. Тот же гул полупьяных голосов, те же лица, то же пивное марево. Взяв пару кружек и сухую до колючести воблу, парень выбрал местечко подальше, в глубине зала, и предался греху чревоугодия. По пивку он соскучился за эти месяцы, да и душа свободы требовала, надоела эта палочная дисциплина. Хотя где-то в подсознании сидела мерзкая мыслишка, что вот так просто поблажки в виде недельного отпуска начальством раздаваться не будут Следовательно, руководство впоследствии своё доберёт сторицей.

— Хай вэй, — услышал вдруг Андрей знакомое из-за спины и, обернувшись, попал в объятия Наума. Глаза у того сияли, он, после первых обжималок, слегка отстранился, внимательно вгляделся в приятеля:

— Лопни мои глаза, Андрюша, если ты не ограбил универмаг!

— А что не так? — рассмеялся Фоменко. Наум обиженно надул губы: