Аргентинский архив №1

Бывший фронтовик, старый вояка не спешил оставлять службу, семьи у него не было — все полегли в Белоруссии, под Ровно, в партизанском отряде от рук карателей в 1942-м, и Степан после ранения и последующей демобилизации был оставлен в Москве сначала при главном Управлении разведки Министерства обороны, а потом и при «лесной» разведшколе № 1. И три последние года он возил лично майора Котова, чему был несказанно рад. Годков ему было уже за пятьдесят, на пенсию свою персональную Степан давно заработал, так что теперь крутил баранку в собственное удовольствие и состоял при молодых курсантах, Иване и Андрее, кем-то вроде гувернёра, если такое применительно к столь специфическому учебному заведению, которым была спецшкола № 1.

— Эй, школота беспорточная, — добродушно окликнул курсантов Степан, чуть приопустив окно. — Давайте шомором в машину, Сергей Владимирович уже заждался вас, хватит отдыхать…

Курсанты, не сговариваясь, почти одновременно юркнули в кабину с разных сторон, заняв заднее сиденье, машина развернулась на площади, сигналя редким прохожим, и понеслась по Ленинградскому проспекту в сторону Химок.

Москва. Кремль. Кабинет И.В. Сталина. 1 ноября 1950 г. 10:00.

Иосиф Сталин стоял перед картой СССР, занимавшей почти всю стену, за его спиной, за длинным столом совещаний, собрались руководители Министерства обороны страны, представители штабов различных родов войск, глава МГБ Виктор Семёнович Абакумов, Лаврентий Берия и другие ответственные товарищи. Сталин смотрел на Дальний Восток, именно он беспокоил его сегодня больше всего. Наконец, он обернулся к собравшимся и прервал напряжённое молчание:

— Так вы говорите, товарищ Абакумов, наши западные «союзники» совершенно обнаглели? Так я вас понял?

Абакумов поднялся, отодвинул от себя папку, которую только что со всем вниманием изучал и поспешно произнёс:

— Так точно, товарищ Сталин… Их разведка лезет во все дыры, если можно так выразиться… Только за последнее полугодие нами отмечены попытки проникновения на следующие оборонные объекты…

Виктор Семёнович потянулся было к давешней папке, но Сталин жестом остановил его:

— Послушаем лучше военного министра[43] товарища Василевского…Вы что-то хотели нам доложить, Александр Михайлович? Так докладывайте…

Заслуженный маршал грузно поднялся, бумаги он оставил на столе… Будучи в своё время командующим Дальневосточным военным округом, ситуацию в регионе он знал не понаслышке.

— Товарищ Сталин, начать хотелось бы с разведывательных полётов авиации Военно-морских сил США у наших границ. Так, к примеру, 8 апреля этого года американский бомбардировщик «Приватир» был сбит над Балтикой, в наших территориальных водах, истребителем ПВО Ла-11, упал в море в районе города Лиепая. В мае такая же история повторилась уже над Кольским полуостровом. А с началом Корейского конфликта положение в воздухе окончательно обострилось. 4 сентября наш самолёт разведчик под командованием Константина Корпаева вылетел на перехват неопознанного эсминца, приблизившегося на опасное расстояние к порту Далянь и вместе с двумя истребителями сопровождения был подвергнут неспровоцированной атаке аж одиннадцати американских истребителей! В результате скоротечного воздушного боя наш разведчик был сбит и упал в мере, экипаж погиб… Восьмого октября два американских истребителя Lockheed F-8 °C атаковали наш военный аэродром, на котором базировалась авиация Тихоокеанского флота, расположенный подле села Сухая Речка, возле бухты Перевозной в Хасанском районе Приморского края. Это от Владивостока примерно в 150 километрах и на 100 километров вглубь нашей территории от Северокорейской границы. Из авиационных пулемётов была расстреляна базировавшаяся на аэродроме 1 эскадрилья 821-го полка 1990-й истребительной авиадивизии 54-й армии, которая находилась на боевом дежурстве. Самолёты были расстреляны на стоянках, дежурная пара даже не успела подняться в воздух. Средствами ПВО аэродрома удалось отогнать американских стервятников, но около 20-ти самолётов Bell P-63 Kingkobra были выведены из строя.

В кабинете повисло тяжёлое молчание… Сталин обвёл присутствующих неопределённым взглядом, под которым маститые военные только опускали головы…

— Так, — наконец произнёс руководитель советского государства, и от этого «так» у многих между лопатками сразу намокло… — Что мы предприняли? Послушаем товарища из МИДа…

Поднялся молодой заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Громыко:

— Товарищ Сталин, на следующий день, 9 октября, нами была вручена соответствующая нота послу США в Советском Союзе. Гарри Трумэн по итогам инцидента выступил с обращением, в котором полностью признал вину американских лётчиков, но отметил, что они действовали так, по ошибке приняв наши самолёты за северокорейские из-за больших красных звёзд в белом круге на бортах. А в глубь нашей территории их, якобы, завела навигационная ошибка. Врут, конечно…

— Врут, — кивнул Сталин. — И это всё?

Громыко пожал плечами: