Аргилай. Возвращение домой

– И так будет с каждым, кто поднимет руку на дорогих мне людей! – громогласно провозгласил бывший глава гильдии Городских Стрелков. Затем повернулся к Трице и спросил. – Ты что-то хотела сказать?

– Не важно. – мотнула головой наемница, рассматривая мертвое тело.

Ломтем ваницианской дыни в чистом ночном небе над Грейсваном светила полная большая луна. А с черной глади Вдовьего пруда на луну смотрела ее точная копия – подружка-отражение. Такая же круглая, такая же яркая и столь же красивая во всем, кроме одного – не настоящая.

– Не может быть в мире двух лун. И второй такой как ты никогда не будет. – тихо промолвила Трицитиана.

В одиночестве она сидела среди высокой травы на берегу пруда и глядела на темную спокойную воду.

Женщине никто не ответил. В городском парке стояла умиротворяющая тишина. Ни один листочек не колыхался на деревьях. Лишь ночные насекомые пели свою печальную песню прощания с летом, и звезды мерцали на небе цвета спелой ежевики.

Внезапно в кустах кто-то зашуршал. Наемница резко повернулась на звук и замерла, сливаясь с густой темнотой. Прислушалась. Звук не повторился. Трицитиана расслабилась и вновь перевела взгляд на черную, как смоль, воду Вдовьего пруда. Где-то там, в глубине лежала ее лучшая подруга. Где если не здесь сказать последние слова и проститься.

– Ты была лучше меня во всем. – призналась Трица. – Я могла прыгнуть выше головы, могла совершить невозможное, но никогда не достигала твоих успехов. Я лишь твое блеклое отражение. – произнесла женщина, качая головой. По щеке скатилась одинокая слеза. – Прости меня Искорка, прости за Марка. Я действительно любила его и хотела превзойти тебя хотя бы тут. Но даже в этом, даже после приворотного зелья, что я подлила тебе, чтобы ты полюбила другого – Марк все равно не стал моим. Он продолжал и продолжает любить только тебя. Не понимаю, как ты это делаешь. – она утерла слезу. – Если бы я знала, как все обернется. Эх, коли бы знала… Хотя кого я обманываю? Мое честолюбие родилось раньше меня. Но я действительно любила Марка, правда.

Она немного помолчала, затем подобрала с земли костыль и с трудом поднялась на ноги. Еще раз посмотрела на темную гладь пруда с плавающей там луной.

– Твоя кровь на моих руках, твоя смерть на моей совести. Прости меня, если сможешь. А я… Я никогда, никогда тебя не забуду, подруга. Ты всегда будешь жить в моем сердце маленькой искоркой счастливых воспоминаний. Ты слышишь?

Ей вновь никто не ответил. Но налетевший порыв ветра принес облако, которое закрыло луну в небе. Подружка-отражение в пруду тоже исчезла. По воде пробежала рябь, в парке стало темнее и заметно похолодало. Трицитиана развернулась и медленно заковыляла прочь от Вдовьего пруда.

Как только наемница скрылась за деревьями, в кустах вновь раздалось шуршание. Ветки раздвинулись и на илистый берег, поросший осокой, вылез Аргилай с длинной палкой в руках. За ним появилась Лиса с веревкой, завязанной петлей на манер аркана, которым пастухи на равнинах ловят сбежавший скот.

– О чем она говорила? – недоуменно спросил юноша, растирая себя пониже спины. – Я половину не расслышал, а другую половину не понял.

– Сказала, что все мужики козлы! – зло буркнула варварка, испытывая чувство истинной женской солидарности.

– В смысле? – удивился Лаи. – Да ну, бред какой-то. – махнул он рукой и отбросил в сторону длинную палку. – Топиться не полезла – и то хлеб. Пошли уже домой, у меня от этой земли вся попа окоченела. Пригреться бы.

Веревка со свистом рассекла воздух и огрела Аргилая по мягкому месту.

– Ай! – вскрикнул юноша. – Ты чего?

– Да это я так, – хищно улыбнулась Лиса. – Чтобы кровь тебе разогнать – пригрела.

Глава 9. Путь на Юг.

Сборы торгового каравана в Фельдбон продолжались уже вторые сутки. С указания Марселя Роже два больших деревянных фургона, усиленных стальными полосами, грузили оружием для продажи южанам. А еще один такой же фургон оборудовали со всеми удобствами, разместив в нем три кровати, стол со стульями и даже туалет, отгороженный ширмами. В этом чудесном месте можно было уединиться и медитативно понаблюдать, через дырку в полу, как дорога, и не только, утекают прочь.

Марсель Роже, очень обеспокоенный травмой Трицитианы, поспешил отыскать для женщины лекаря. И, как заверил луноликий, не простого лекаря, а самого лучшего, лично проверенного.

В назначенный час лекарь постучался в дверь гостевой комнаты дома Марселя Роже. Аргилай нехотя встал с кресла и открыл дверь, да так и замер на пороге. Из коридора на юношу смотрела здоровенная птица, облаченная в промасленный кожаный плащ без застежек.

– Добрый день. – человеческим голосом, приглушенно поздоровалась птица, не открывая свой длинный клюв. – На что жалуемся, больной?

– Здрасти… – удивленно пробормотал Лаи, постепенно понимая, что перед ним тот самый доктор, которого грозился прислать Марсель Роже. – Я здоров. Помощь нужна моей подруге. Проходите, пожалуйста.