Аргонавты

От таких слов душа моя растаяла, как воск под солнцем. Я не думала, прилично ли молодой девушке вот так откровенно стоять рядом с незнакомым парнем. И не беспокоилась, что подумают соседки, чьи любопытные головы уже несколько раз высовывались с соседних дворов, чтобы полюбоваться на дармовое развлечение. А юноша продолжал называть меня самыми чудесными словами, которые только придумали люди.

Роза! Голубка! Родничок мой, что журчит между скал!

Так называл меня юноша, а я, как завороженная, внимала его речам. И, казалось, нет девушки, счастливей меня.

Но радость всегда коротка. Мой возлюбленный должен был возвращаться во дворец к правителю, у которого состоял на службе.

Слезы меж воли навернулись на глаза - так жаль мне было больше не видеть юношу, хоть он и обещался вернуться, как стемнеет. Да, видно, и ему горе горше смерти было уйти со двора.

Его глаза молили о чем-то, о чем я не могла догадаться, пока уста юноши робко не произнесли:

Любовь моя! Мое торжество будет не полным, если я не сумею упросить у тебя поцелуй!

Но,- растерялась я,- нас могут увидеть?

А вот и проверим!

С этими словами юноша склонил ко мне свое лицо, и жадные губы коснулись моих губ. Не успели мы насладиться сладким дыханьем друг друга, как что-то или кто-то дернул меня, отрывая от любимого, за косы. Я в страхе обернулась: то был мой отец!

Негодница! - вскричал он, в ярости потрясая кулаками.- Так ли ты блюдешь мою честь, целуясь с мальчишками?

Я - не мальчишка,- попытался встрять юноша.

Но отлетел от толчка в грудь, которым его наградил

мой отец, человек, надо сказать, дородный и плотного телосложения.

Он еще и протестует! - вконец разозлился отец.

На шум, колыхая телесами, вышла мать. Замерла,

удивленно взирая на отца:

Что случилось? И как получилось, что ты так скоро вернулся? Неужто еще в пути попался тебе простофиля, которому ты сплавил товар? - засыпала мать отца вопросами, не давая тому в ответ открыть рот.

Я же более всего беспокоилась за юношу, краем глаза наблюдая, как он под шумок пробирается к полуотворенной калитке.

Отец, видно, выпустив пар, обессиленно опустился на ступеньку, запустив пятерню в свои всклоченные волосы.

Моя мать умела молчать лишь тогда, когда пережевывала пищу. Но тут ни горсти фиников, ни кисти сухого винограда у нее не было. А потому она накинулась на отца с упреками:

Видано ли дело! - начала мать.- Ни товара, ни денег - поверю, что на тебя напали разбойники! Но ограбить судно - дело пяти минут. Где ж ты, старый разбойник, шатался всю ночь?

А ты откуда знаешь, что на караван напали морские пираты? -оторопел от удивления отец.

Мать презрительно пожала плечами:

Какой бы я была женщиной, если б последней, вслед за мужчинами, узнавала новости?

Что ответить, отец не нашелся, а потому, случайно столкнувшись с моим взглядом накинулся на меня желая, впрочем, отвлечь мать от скользкой темы о проведенной где-то ночи. Но я тоже поражалась матери: видимо, еще вечером, стоило судну отчалить от берега, мать узнала дурные вести - и ни словом не обмолвилась. Я подумала: а смогла бы я, ведая такой тайной, удержать язык за зубами? Не поручусь!

Так у меня для тебя тоже есть новость, женушка! - ехидно сощурился отец.- Знаешь ли, что я застал твою ненаглядную дочурку в объятиях какого-то молодого негодяя, который,- эти слова были обращены ко мне, чтоб уколоть больнее,- смылся, как только меня увидел? - торжествующе закончил отец тираду.

Но хотела бы я увидеть женщину, более потрясающую, нежели моя мать. Она недвусмысленно выдула сквозь сжатые трубочкой губы воздух:

Фу! Тоже мне новость! Это Плавий, племянник нашего правителя. Трогательный дядя не хочет допустить, чтобы его племянник вырос ни к чему не приспособленным лоботрясом - вот и гоняет мальчишку по городу с мелкими поручениями. А тому, по молодости и глупости, приспичило влюбиться в нашу дочь! И что ж зазорного, если девушка поощрила будущего наследника нашего правителя - своих-то детей у царя нет!

Тут уж и отец, и я приросли к месту, как пораженные молнией. Отец сбавил тон, глядя на кусты, в которые забился незадачливый мой ухажер почти с отеческой нежностью, вероятно, представляя тот день, когда он войдет во дворец отцом жены царя!

Клянусь Олимпом! - воскликнул отец.- Вот уж никогда не думал, что моя дочь может приглянуться такой высокорожденной особе!

Тут из зарослей, услышав, сколь высоко ценит его мой отец, вылез юноша, прятавшийся там в ожидании развязки...

В этом месте повествования поэт, подпрыгивавший от нетерпения, не выдержал:

Но, незнакомка,- воскликнул юноша.- Неужели и после такого трусливого поведения, недостойного и беспородной шавки, твое сердце не отвернулось от этого мерзавца, который готов был, спасая свою шкуру, бросить тебя на произвол судьбы и разъяренных родителей? !

Царь хотел, было, взглядом заставить поэта помолчать, но девушка уже отвечала.