Аргонавты Времени

Браунлоу не смог припомнить, чтобы в газете хоть раз говорилось об этих двух великих державах. Как, собственно, и о Британской империи, и о США. Насколько он мог судить, не обсуждались никакие переговоры, обмен нотами или политическая напряженность, не говорилось ни о послах, ни о конференциях, ни о конкуренции, ни о других формах межгосударственных отношений. Браунлоу порылся в памяти. Я подумал, что, возможно, дела в этой сфере обстоят так же, как и сегодня, и последние сто лет, и потому Браунлоу, пробежав глазами соответствующие абзацы, и не нашел в них ничего примечательного. Но он убежден, что причина не в этом.

– Все это осталось в прошлом, – сказал он.

Он непоколебимо стоит на том, что ни к каким выборам никто не готовился, ни парламент, ни политики не упоминались вовсе, ни слова не было сказано ни о Женеве, ни о каких-либо вооружениях или войне. Все эти главные темы современной журналистики словно бы «остались в прошлом» вместе со многим прочим. Нельзя сказать, чтобы Браунлоу склонен был их пропускать: он уверен, что их в газете попросту не было.

Все это немало изумило меня. Это означает, как я понимаю, что всего через сорок лет великие игры суверенных государств сойдут на нет. По-видимому, и парламентские игры тоже сойдут на нет и будет принят какой-то совершенно новый метод управления человеческими делами. Ни о патриотизме, ни о национализме, ни о партиях – ни слова. Но всего через сорок лет! Еще при жизни доброй половины из наших современников! Вы ни на йоту такому не поверите. И я бы не поверил, если бы не два маленьких клочка бумаги. Они, как я далее расскажу, привели меня в состояние – как бы так выразиться? – недоверчивой уверенности.

4

В конце концов, в 1831 году мало кто думал о путешествиях по железной дороге или на пассажирском пароходе, а в 1871 году уже можно было объехать на паровом транспорте вокруг света за восемьдесят дней и послать телеграмму, которая достигнет практически любой точки планеты за несколько минут[162]. Кто мог представить себе такое в 1831 году? Революции в человеческой жизни, стоит им начаться, подчас совершаются очень быстро. Наши идеи и методы меняются стремительнее, чем мы думаем.

Но всего сорок лет!

Эта вечерняя газета говорила не только об отсутствии национальной политики, но и кое о чем другом, еще более фундаментальном. Мы оба считаем, что там нет ни намека на бизнес, то есть финансы, по крайней мере в том виде, в каком они существуют сегодня. Мы в этом не вполне уверены, но таково наше впечатление. Никаких списков цен на фондовой бирже, никакой страницы новостей Сити и ничего вместо них. Я сразу предположил, что Браунлоу просто перелистнул эту страницу и что, если он проглядел ее и забыл, это вполне соответствует его нынешним привычкам. Я высказал это предположение в беседе с ним. Однако он совершенно уверен, что такого быть не могло. Как и большинство в наши дни, он довольно нервно следит за своими инвестициями и убежден, что специально искал статью о положении дел в Сити.

10 ноября 1971 года, судя по всему, приходилось на понедельник, – видимо, в месяцах и днях недели к тому времени произошли некие сдвиги; в подробности я сейчас вдаваться не стану, однако и это обстоятельство не объясняет полного отсутствия деловых новостей. Должно быть, и они через сорок лет останутся в прошлом.

Так что же, нас ожидают сокрушительные революционные потрясения? Потрясения, которые положат конец и инвестициям, и спекуляциям? Мир захватят большевики? По крайней мере, никаких свидетельств подобного в газете не было. К тому же против вывода о грандиозной экономической революции говорит несомненный факт: сорок лет спустя знакомая лондонская вечерняя газета будет по-прежнему самым безмятежным образом падать в личный почтовый ящик. Едва ли это может навести на мысль об общественных потрясениях. Куда основательнее выглядит предположение о колоссальных переменах, осуществлявшихся шаг за шагом, день за днем, час за часом безо всяких революционных рывков, – как приходит в мир утро или весна.

Удержаться от подобных досужих спекуляций невозможно – да простит меня читатель. Вернемся к нашей истории.

В газете были помещены фотографии горного обвала близ Вентимильи и нового химического завода в Зальцбурге, а также какой-то стычки в окрестностях Иркутска (от этой фотографии остался блеклый клочок, о чем я вскоре расскажу).

– Так вот, она называлась… – Браунлоу напрягся и победно щелкнул пальцами. – «Федеральная полиция окружает бандитов».

– Какая еще федеральная полиция? – спросил я.

– То-то и оно, – отозвался Браунлоу. – На вид с обеих сторон были по большей части китайцы, но среди них затесались двое-трое парней повыше – может, американцы, британцы или скандинавы… А вот про что в газете было много, так это про горилл, – внезапно вспомнил он. – Без конца разговоры про горилл. Не столько, сколько про бурение, но все равно без конца. Фотографии. Карта. Отдельная статья и несколько заметок.