Аргументация в речевой повседневности

Таким образом, можно сказать, что результаты данного эксперимента подтверждают нашу гипотезу о том, что некоторые языковые единицы способны имплицировать определенные поведенческие стереотипы, разделяемые большинством членов этнической группы. Одним из признаков этничности является солидарность. Этничность вообще определяется некоторыми авторами как «своеобразная форма солидарности людей для выполнения каких-то социальных и культурных задач» (Абдулатипов 1995). Результаты эксперимента показали, что вне зависимости от тендерной или возрастной характеристики все респонденты (148 чел. – по техническим причинам последнее задание опросника было предложено не всем заявленным в начале эксперимента респондентам) были солидарны в том, что светлый человек вызывает симпатию и уважение, а также едины в желании познакомиться с таким человеком. В целом такая реакция соответствует тому суждению социально-речевой аргументации, которое мы сформулировали по результатам анализа различных дискурсов из русской речевой практики: «и такого человека нужно любить и уважать, им восхищаться». В этой связи интересно отметить две детали:

1) мы предположили, что подобная реакция респондентов связана с положительной аксиологической маркированностью прилагательного светлый в данном сочетании, следовательно, подобная же реакция будет сопровождать всякое адъективно-субстантивное сочетание, в котором прилагательное содержит положительную оценку. Во время беседы с группой участников опроса (20 чел.) им был задан вопрос о том, как бы они себя повели в отношении человека, которого собеседник назвал бы хорошим человеком. Респонденты затруднились ответить, и вербальные реакции сводились к следующим репликам: «ну это еще как посмотреть, хороший он или нет», «что значит – хороший?», «не знаю», «никак бы себя не повел: мало ли на свете людей, и все – «хорошие». В то время как в случае с сочетанием светлый человек только 5 респондентов из 148 отказались описать свою поведенческую реакцию;

2) очевидно, что наибольшая частотность «не солидарных» со стереотипной моделью поведения реакций наблюдается в «бунтарском» возрасте 14–17 лет, в большей степени у юношей. Психологически это вполне объяснимо: завершающий этап становления Я-концепции провоцирует критическую оценку социальных норм, их отторжение для того, чтобы в случае успешной социализации принять их как собственный выбор. Однако обращает на себя внимание тот факт, что практически во всех случаях негативной реакции наблюдается определенный парадокс, например (поведенческие реакции юноши 17 лет): я бы отнесся к такому человеку с издевкой, с удивлением, с усмешкой, я бы хотел познакомиться с таким человеком (!!! – реакция наша. – А.К.). Объяснить подобную парадоксальность представляется возможным, на наш взгляд, конфликтом между отвергающей все, бунтующей я-концепцией и уже впитавшимися в процессе врастания в свою культуру, в свой этнос и в опыте речевого поведения стереотипами и имплицитными социальными императивами.

3.4. Личностная аргументация

Возвращаясь к тройственному делению жизненного мира общества в концепции Ю. Хабермаса, обратимся к репрезентации в аргументативном процессе субъективного мира внутренних переживаний.

Рассмотрим следующие примеры:

(57)Написал, что все это напоминает мне лагерь, где любое проявление доброжелательства, улыбка, готовность что-то уступить – немедленно трактуются как слабость, и матерый лагерник звереет, удваивая нажим. Здесь то же самое, но это не лагерное, это просто средневековое сознание, и тьма тому подтверждений. Если в Божьем храме открыто и яростно призывают кого-нибудь убивать (это ныне главное содержание службы во всех мечетях), то это более напоминает темные времена средневековья, нежели двадцатый век [материалы сайта;

(58)Служить отечеству следует так, как это делал Уинстон Черчилль, ведший свою страну через годы войны и мира, сквозь пик имперского влияния и в темные годы упадка [Уткин А. Уинстон Черчилль (1999). – НКРЯ].