Ариадна

Подошел Тесей. И снова обвил меня руками, на этот раз – с нежностью. Я прислонилась к его крепкому громадному торсу.

– Идем, – сказал он ласково. – У тебя платье все мокрое. Не для того я спас тебя и увез с Крита, чтобы теперь заморозить насмерть.

И он повел меня к ступеням, уходившим под палубу.

Я следовала за ним. На меня снизошло удивительное спокойствие. Что сделано, то сделано. Я думала, что изумляться уже не способна, но, увидев гору сокровищ, поблескивавших у подножия лестницы, ахнула. Знакомых мне сокровищ. Драгоценные камни, нитки жемчуга, богато украшенные мечи и дорогие ткани были кое-как свалены в кучу. И куда ни глянь, всюду лабрис – высечен на рукоятях, вышит на шелках, отчеканен, выстрочен на всякой вещи. Пока Тесей сражался в Лабиринте, его люди, видно, грабили тайком дворец.

– Наверняка здесь найдется сухая одежда, – сказал царевич и учтиво удалился.

Я разинула рот, увидев добычу афинян и представив, как разъярится Минос – его ущерб и без того велик! Протянула руку к платью, принадлежавшему когда-то Пасифае, хоть она не носила его уже много лет, погладила драгоценную ткань. Порадовалась, что будет у меня память о доме. Подвеска, подаренная Дедалом, по-прежнему поблескивала на моей груди – только эту частичку Крита я и собиралась забрать с собой. А теперь взяла в руки платье Пасифаи, тяжелая ткань струилась меж пальцев. Вспомнилось, как ослепительно блистала мать в этих бронзовых шелках. А я, интересно, заблистаю?

Мы с Тесеем стояли на палубе, смотрели в простиравшиеся позади морские дали. Я устроилась в теплом убежище его объятий, так мы и плыли в ночь. Почти не разговаривали, но его надежная близость успокаивала и без слов. Веки мои временами тяжелели, Тесей же не терял бдительности, ожидая чего угодно. Лишь когда заря прожгла в дальнем краю неба розовую полоску, мы увидели землю. Наксос виднелся впереди, горные перекаты темнели на фоне розовеющих небес. Ни разу не покидавшая Крит, я перегнулась через борт, силясь увидеть хоть мельком новый мир за пределами моей родины. На корабле уже вовсю кипела работа, но я зачарованно разглядывала Наксос, принимавший все более четкие очертания, и даже не заметила, как мы опять оказались в лодках и направились, ведомые Тесеем, к маленькой бухте.

По золотым пескам Наксоса я ступала, будто во сне. Необычайность произошедшего за два последних дня притупила мою способность испытывать тревогу, смятение, страх. Казалось, я плыву над берегом, едва касаясь земли, в голове стоял туман. Остров был прекрасен – мелкие воды бухты искрились в ярком утреннем свете, горы, поросшие бурыми, выгоревшими кустами, приветливо простирались вокруг, а среди них тут и там виднелись приземистые зеленые деревья, которые дружелюбно протягивали ветви, предлагая опаленным солнцем путникам укрыться от зноя в тени.

Где, интересно, мы найдем приют, где отдохнем? Я не видела вокруг никаких признаков жизни.

– Ты знаешь это место? – спросила я. – У тебя здесь друзья, они нас укроют?

Тесей рассмеялся, крепко взял меня за руку и повел вдоль берега.

– На Наксосе никто не живет. Мы остановились здесь по пути на Крит. Знали, что после побега нам понадобится место для передышки, и хотели посмотреть, нет ли тут каких угроз, безопасно ли.

Тесей шел быстро, решительно и целеустремленно. Я спотыкалась, стараясь не отставать, ноги утопали в мягком песке. Не получалось у меня шагать так легко и широко, как он. Солнце припекало, кружилась голова.

– Так здесь безопасно?

– Звери нас не потревожили, разбойники тоже, – ответил Тесей. – Как видно, остров теперь необитаем.

– Теперь?

Солнце припекало, и у меня кружилась голова.

– Кто-то здесь жил, похоже. Но их давно нет, и остров этот только наш. – Он глянул на меня, добавил, смягчившись: – Уже недалеко. Здесь нам ничто не угрожает. Я защищу тебя от любых угроз.

Я укуталась в эти слова и пошла за ним дальше, находя успокоение в прямолинейной простоте его высказываний. Осознание чудовищности сделанного мной наступало проблесками. Я лишилась дома и вернуться туда не смогу. Лишилась родных, они теперь отрекутся от меня. Я знала, что это правда, но вполне осознавала ее лишь вспышками. Несусветная, немыслимая истина коротко ослепляла и снова меркла, оставляя мимолетное ощущение страшной утраты.

Мучимая своими сумбурными мыслями, я не сразу заметила, что мы остановились, а потом почувствовала взгляд Тесея. Подняла голову, не понимая, почему не идем дальше. Перед нами был каменный дом – маленький, скромный, но очень славный.

– Ты же сказал, остров необитаем.

– И уже давно, – подтвердил улыбающийся Тесей.

Толкнул дверь и сделал мне знак рукой, приглашая войти.

Внутри было темно и прохладно. После ослепительного дневного света я силилась разглядеть в полумраке хоть что-то. Затхлый воздух щекотал горло.

– По-моему, этот дом построил бог, – сказал Тесей, провожая меня сквозь сумрак.