Ариадна обрывает нить

– Лев Достоевский, – представился русский физик, – в быту: Щербаков, только для своих.

– Вижу, вы без шутки даже скромную котлетку, в полтарелки, не проглотите.

– Уважаю умных людей. – Щербаков вновь покинул стул и в очередной раз протянул руку. – Щербаков, физик, можно, просто Сергей.

– Просто Людвиг, радиофизик, – молодой человек крепко пожал предложенную Сергеем ладонь. – Приступим к поглощению наших скромных котлет, пока они не замёрзли на тарелках.

– А как вы относитесь к тому, чтобы поболтать между жевками?

– Исключительно положительно, за тем и подсел к вам. Однако прикусим картошечки с мясным кусочком.

Вкусили и, даже, отхлебнули компотику. Короткую паузу прервал австриец, понимая, что котлета, пюре и компот не вечны, да и обеденный перерыв на исходе.

– Сергей, мне показалось, что тема Родины для вас – весьма болезненная тема?

– Увы, для русского человека думать за государя и Отечество – это как дышать и потеть. Надеюсь, вы не собираетесь критиковать нашу непонятную для европейцев жизнь?

– Удивительно?

– Что удивительно?

– Удивительно, что вы, русские, так яростно смеётесь над своими проблемами, но готовы разорвать любого иностранца, который покажет в вашу сторону пальцем. Как это может уживаться?

– Очень просто, дружище. Когда мы смеёмся над собой – мы боремся с печальной действительностью и системой. Когда же смеются над нами – обижаемся за своё бессилие изменить что-либо.

– Сергей, неужели всё так плохо в России?

– Как бы поточнее вам ответить, Людвиг? Раньше у нас было две проблемы: дураки и дороги. Однако, с некоторых пор, эти проблемы как-то конкретизировались. – Щербаков неожиданно увлёкся остатками компота, старательно вылавливая вилкой плавающие в нём изюмины.

– Я не совсем понял, что значит конкретизировались?

– Очень просто. Были «дураки и дороги», а стало – «дурак, указывающий дорогу». Один кукурузу сеял, а сегодняшние, как в знаменитой частушке: «Мы не сеем и не пашем, а валяем дурака. С колокольни чем-то машем – разгоняем облака». Да, бог с ними! Дома надоели. – Щербаков радостно поймал последнюю изюмину, допил компот и встал. – Дорогой, Моцарт, нам пора. Трибуна зовёт!

Физик со вздохом заглянул в пустой стакан.

– А, впрочем, – Щербаков взглянул на часы. – У нас есть пару счастливых минут. Давайте, ещё по стаканчику опрокинем. Изюмчик – очень хорош!

– С удовольствием, только мне водички побольше, я ягодки – не очень уважаю.

– Договорились. – Сергей жестом усадил молодого человека на место и удалился за компотом.

Глава 24

Лихо, выстукивая вилкой джазовый мотивчик, Людвиг терпеливо ожидал собеседника. Вернувшись к столику, Щербаков торжественно водрузил в самый центр стола поднос, на котором красовалась тарелка с пирожками и два стакана компота.

– Друг, Моцарт, не мог устоять от соблазна этих славно пахнущих пирожков. Возможно, с капустой?

– Сергей, вы пророк, или вам шепнули на ушко о переносе начала заседания на час?

– Шутите? Я думал, что мы быстро зажуём по паре пирожков с компотиком и рысцой рванём на заседание. Теперь, можно спокойно посмаковать выпечку, если вы никуда не спешите, конечно?

– Как сказать. Признаюсь, я – молодожён. Вырвался сюда на денёк, послушать ваш доклад. Мне друг вчера шепнул по телефону, что тема интересная будет. Жаль, что доклад отложили на час, полтора. Могу и не услышать вовсе – самолёт ждать не станет. Можно, конечно, билет на завтра поменять, но жена уже ждёт, обещал вернуться сегодня.

– Слышал, слышал, медовый месяц называется. Супружеский долг.

– Сергей, сразу видно, что вы холостяк – шутки плоские.

– Извините, дружище. Знаете, черствеешь душой среди лабораторного «железа», да ещё и в мужском коллективе. Поневоле опустишься до казарменных шуток. Однако, я тоже, как и вы, не свободен. Женат, знаете ли, на науке. В этом году ждём первенца, и даже имя ему придумали – «Нультошка». Наследник будет – «Нультон Сергеевич».

– Я оценил вашу шутку, однако… – Людвиг не решался обратиться с просьбой.

– Нет проблем, схема работы «Нультонов» в космосе со мной. Думаю, пирожки за пару минут не остынут.

– Слушай, как ты догадался, что… Ну что я именно об этом тебя хотел попросить?

– Элементарно, Людвиг. Ты же сам сказал о звонке друга. Если не против, начнём, а то пироги с компотом нервируют желудок своим видом.

– Пожалуй, ты опять прав.

– Взгляни на схему. – Щербаков достал из своего портфеля лист и выложил его на стол.

Схема 2.

– Представьте, что скорость космического корабля составляет 150 тысяч километров в секунду. Длина нуль-тоннеля, уходящего по курсу корабля, и, сформированного несколькими аппаратами «Нультон», установленными на звездолёте, составляет, скажем, 10 тысяч километров.

Как только тоннель полностью завершён, на что уходит всего несколько минут, если быть точным, то не более десяти, мы отключаем «Нультоны» и, увеличив скорость корабля всего на один километр в секунду, входим в тоннель.