Ариадна Стим. Механический гений сыска

Мы побежали вниз. Казармы, превращенные в кельи, склады. Ниже. Расширившиеся глаза попавшегося нам на пути световера, и короткий удар лезвий Ариадны, бесшумно опустившей тело. Разлом в бетоне и грубо выкованная лестница. Раньше здесь были пороховые погреба, но кирки сектантов вычистили, выбрали кирпич и бетон, создав гигантский молельный зал с высоченными потолками. В зале будто растет лес. Десятки, а может, и сотни тысяч ивовых ветвей с пушистыми почками. Вдоль стен, на полах, в нишах, вазах и бочках. В зале полутьма. Свет множества нефтяных лампад и стеариновых свечей не может разогнать подступающий мрак. Отсветы дрожат на стенах, вырывая из тьмы заплесневевшие лики святых. В зале идет молитва. Сектантов много: не меньше пяти десятков стоящих на коленях людей в черных респираторах. В центре раздутым холмом плоти высится огромный, вызревший плесневик. Сгнившая кожа фосфоресцирует серебристым светом, угадывающиеся в нем человеческие тела покрыты нарывами. Их грудные клетки чудовищно расширены огромной массой переродившихся легких. С каждым выдохом легкие выбрасывают из себя коричневые клубы спор. Споры кругом, на людях, в воздухе, они засыпают ветви ив и коричневым ковром устилают пол. Молитва заканчивается, и люди поднимаются с колен. В дальней стене чернеют коридоры. Ведущие прочь. К причалам.

Пятьдесят человек. И плесневик. Слишком много для нас двоих.

– Ну вот и все. – Я развел руками и поднял револьвер. – Конечная.

Рука чуть дрожала. Веса оружия я почти не ощущал.

– Что вы собираетесь делать, Виктор?

– Открою огонь. Я же взял побольше патронов, чем раньше. У меня четыре пули в револьвере. И еще два запасных барабана. Две пули в пистолете Парослава. И еще две в запасе. Этого хватит, чтобы устроить хаос. Ненадолго. А ты. У тебя есть лезвия.

– Я не справлюсь с помощью лезвий с таким количеством людей. Даже на форсаже.

– Нет, ты нужна не здесь, беги наружу, к генералу Пеплорадовичу. За помощью. Ты с твоей скоростью и лезвиями должна суметь вырваться из монастыря.

– Они же вас убьют. Сектанты внизу. У вас пуль не хватит. Это фанатики.

– Ну а у тебя есть иные идеи? Нет? Тогда уходи. Все равно вдвоем мы тут не навоюем. Слишком много людей. Приведи солдат. Поднимите дирижабли и постарайтесь перехватить катера, если вырвутся в залив.

Я смотрел на сектантов, собравшихся внизу. Кто-то был без оружия, но у многих были заткнуты ножи и топоры за поясами. Несколько человек были при револьверах. После того как они опомнятся, убьют меня быстро. Это радовало. С трудом собравшись, подавив дрожь в руках и опираясь на трость, я пошел к краю лестницы.

Ариадна не уходила, и я печально ей улыбнулся.

– Виктор. – Рука Ариадны внезапно коснулась моей щеки. Холодный металл опалил кожу.

– Уходи. – Я вытащил обгоревшую книгу с кодами управления. – Не заставляй меня прибегать к этому.

Сыскная машина долго смотрела на меня и наконец произнесла:

– Спасибо. Мне было очень приятно с вами работать, Виктор.

Ариадна внезапно мягко положила руку на мою голову. Миг, и железные пальцы вдруг сжались, и она резко приложила мою голову о стену коридора.

11111

Я пришел в себя быстро. Удар не был сильным. Но времени остановить ее уже не было: когда я поднялся на ноги, Ариадна уже стояла внизу, прямо перед толпой сектантов. В рубиновом свете лампад толпа окружала сыскной механизм. Блестела сталь на руках Ариадны и сталь в руках людей. Взвыл, забулькал изрыгающий споры плесневик. Отец Дымогон закричал, поднимая руку в ее сторону. Ариадна резко взмахнула лезвиями. Толпа на миг колыхнулась назад, а затем ринулась на нее. Взмах металлической руки – и первый из сектантов растянулся на разом затемневшем от крови полу. Еще один взмах, и второй из нападавших схватился за разрезанное горло. Толпа сомкнулась вокруг Ариадны. Один из топоров ударил ей в спину. Держась за разбитую голову, я кинулся на лестницу, но было уже поздно. Упало еще несколько людей, кто-то кинулся прочь, волоча за собой внутренности, взвыл, засипел распоротый ударами лезвий плесневик, но толпа сдвинулась, сдавила, и Ариадна зашаталась под десятками ударов. Сектанты повисли на ее руках, ударили топоры, со скрежетом вскрывая железо, но когда толпа почти сомкнулась, Ариадна высвободилась и одним движением разорвала на себе мундир. Зашипел пар, и ее рука поднялась высоко в воздух, держа вырванный из груди флогистон.

Железные пальцы сжались. Звонко хрустнул камень. Все кругом, от заплесневевших святых на стенах до темного, закопченного потолка, утонуло в мертвенно-голубом свете. Толпа отшатнулась, обращаясь в черные силуэты. Грохнуло. Взвился пепел, и зал утонул в чудовищном вихре синего пламени.

Оглушенный, полуослепший, я кое-как сумел подняться и кинулся по лестнице вниз.

Темнота исчезла. Зал был заполнен синим светом. Он был везде, он искрился на сыпящейся с потолка бетонной пыли, его излучали ветви ив, горящие синим холодным огнем, он струился по клочьям ряс и волосам мертвецов, он лучился с потолка и со стен, с ликов святых и догорающего остова плесневика.