Ариэль

Быть любимцем раджи очень выгодно. Раджа Раджкумар обладал сокровищами, общую сумму которых он даже сам хорошо не знал. Немногие европейцы знают, что некоторые индийские раджи являются первыми богачами мира, по сравнению с которыми прославленные миллиардеры — Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Вандербильды — сравнительно бедные люди. Веками, из поколения в поколение, раджи приумножали свое богатство, заключающееся главным образом в драгоценных камнях и золоте. Обо всех этих богатствах мало известно лишь потому, что раджам нет нужды продавать свои алмазы, а если и была бы нужда, то это не всегда и возможно: на мировой бирже немного покупателей на такие камни, как «Великий Могол» или «Регент». Их недвижимое имущество — дворцы, поместья — также велики. Но они не могут равняться по ценности с этими грудами бриллиантов и алмазов.

Немудрено, что раджи могут награждать своих любимцев так, как никогда не могли награждать своих фаворитов могущественнейшие и богатейшие короли Европы. Но благоволение и любовь раджи надо заслужить угождениями. Как все люди, проводящие праздную жизнь в замкнутом мире, как писал Вольтер — «в мире без горизонтов», раджа боялся больше всего скуки, хотя и имел неплохое образование, прекрасно владел английским языком. Его жена, Шьяма, говорила по-французски, как парижанка. Вместе с ней раджа несколько раз посещал Европу — Лондон, Париж, Берлин. Но фраки и смокинги после свободной и легкой национальной одежды, театры и рауты, европейская кухня, весь уклад жизни были для него стеснительными, развлечения — чуждыми. И он торопил с отъездом жену.

Дома, совершив обряд очищения, сбросив стеснительные одежды, Раджкумар вздыхал с облегчением и чувствовал себя счастливым. В легком шелковом халате он часами лежал на тахте. Мальчик-слуга обвевал его пальмовым веером. Раджа брал купленные в Европе книги и журналы, выбирал роман «полегче» и углублялся в чтение.

Европейцем можно быть и в Индии!

Он был в своем роде «просвещенный абсолютист». Принадлежал к религиозному обществу «Брамо-Самадж», не поклонялся идолам, не слишком усердно выполнял обременительные религиозные обряды, ел дичь, приготовленную поваром-мусульманином, следил за книжными новинками, читал философские книги, одинаково соглашаясь и с Руссо и с Ницше. Любил общество сагибов и дружил с ними.

Провалявшись два-три дня с новой книгой, он вдруг начинал чувствовать, что змея скуки вновь заползает в его сердце.

И тут на сцену появлялся Мохита, до тонкости изучивший своего владыку.

— Что нового, Мохита? — спрашивал раджа, небрежно бросая книгу на ковер.

Мохита «брал прах от ног владыки», в высокопарных выражениях приветствовал его и коротко докладывал о хозяйственных делах, о новых договорах, заключенных с сагибами и крестьянами, о поступлении арендной платы, о взысканиях с неисправных должников.

Но сегодня раджа рассеянно слушал его и прерывал, повторяя вопрос:

— Что у тебя нового, Мохита?

— Труппа мальчиков и девочек подготовила новые танцы.

Раджа вспомнил парижский канкан, усмехнулся:

— Старо. Впрочем, покажи.

Мохита хлопнул в ладоши, бархатный занавес на высоком своде возле двери раздвинулся, и в комнату, звеня запястьями, бубенчиками и колокольчиками, вбежали девочки, окутанные легким газом, и мальчики в пестрых костюмах. Под звуки флейт они начали танцевать. Их движения были грациозны, на испуганных лицах застыли улыбки.

— Старо, — еще раз повторил раджа и махнул рукой.

Флейты умолкли, дети перестали танцевать, сбившись в кучу, как испуганное стадо овечек. Раджа начал рассказывать Мохите о канкане, в каких костюмах выступают женщины, какие выкидывают антраша — «понимаешь, ноги выше головы, и все оборки — фьюить!» — и он приказал сделать девочкам такие костюмы — пышные юбки, каблуки повыше — и обучить их канкану. Озадаченный Мохита поклонился.

— Еще что у тебя?

— Танец горбунов, хромых и слепых.

Это было ново.

— Покажи.

Дети убежали, не скрывая радости, что все обошлось благополучно: никого не приказали сечь или посадить в подземелье на хлеб и на воду, что бывало нередко.

Раздались глухие звуки барабана, и в комнату, ковыляя, падая, спотыкаясь и охая, вбежала толпа людей необычайного вида, в нелепых костюмах из цветных лоскутов. Мохита не терял времени в отсутствие своего владыки. Где он только раскопал этих уродов? Горбуны с большими головами и ртами, как у жаб, наскакивали на хромых, сбивали с ног своими горбами, падали, слепые сталкивались лбами и с визгом хватались за ушибленное место, гремели барабаны.

Раджа хохотал. Мохита сиял.

— Позови раджину Шьяму! — воскликнул раджа.

Раджина явилась в модном парижском платье и туфлях с необыкновенно высокими каблуками.

Взглянув на танцующих, она воскликнула:

— Прелесть! — и вдруг, сев на пол, обняв колени, неудержимо засмеялась, так раскачивая головой, что ее прическа растрепалась.

Раджа снял с пальца перстень с огромным бриллиантом и бросил Мохите, который подхватил сверкнувший подарок на лету и низко поклонился.