Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Джорджу Бушу было чрезвычайно важно показать всему миру, и, прежде всего премьер-министру Великобритании Тони Блэйру, что его план уже заработал и после победы над Ираком весь Ближний Восток превратиться в спокойный, безопасный и процветающий регион. Накануне вторжения сил международной коалиции в Ирак тот же Блэйр потребовал от Буша опубликовать полный текст «Дорожной карты», чтобы международная общественность убедилась в искренности намерении США «поставить Израиль на место».

Ариэль Шарон прекрасно понимал, что если первый пункт этого плана чрезвычайно выгоден для Израиля, то все остальные выглядят весьма проблематично. Израиль не мог согласиться на возвращение беженцев, так как это означало бы превращение его из еврейского в арабское государство. Израиль не мог полностью отступить к границам 1967 года, так как это лишало его даже минимальной стратегической глубины обороны в случае нападения внешних врагов. Израиль не устраивало то, что контроль над выполнением сторонами «Дорожной карты» должен был осуществлять совместными усилиями США, России, ЕС и ООН. Сами временные рамки «Дорожной карты» тоже были неприемлемы для Израиля: за это время на территории Палестинской автономии не могло произойти сколь-нибудь существенных изменений, его было явно недостаточно для проверки искренности намерений палестинцев — готовы ли они на деле отказаться от террора и не собираются возобновить его в самой ближайшей перспективе…

Словом, просидев над текстом «Дорожной карты» вместе Натаном Щаранским, Бинямином Нетаниягу, со специалистами из министерства обороны, МИДа и Совета по национальной безопасности немало часов, Ариэль Шарон составил список из 110 поправок к этому плану, которые, по его мнению, нужно было ввести для того, чтобы Израиль его окончательно принял.

Предлагаемый текст «Дорожной карты» с этими изменениями был отослан в Вашингтон. Вскоре оттуда поступил ответ, что США отвергают все израильские поправки, включая и тезисы о том, что еще до начала переговоров палестинцы должны отказаться от права беженцев на возвращение, а контроль над исполнением «Карты» будут осуществлять только американцы.

Для того, чтобы переубедить Белый Дом, Шарон направил в США гендиректора своей канцелярии Дова Вайсгласа, у которого установились особо теплые отношения с советницей президента Кондолизой Райз, но Вайсглас вернулся домой с пустыми руками.

К середине марта давление со стороны американцев стало неимоверным. Стоит, однако, признать, что давили они не только на Израиль, но и на палестинцев. Под их давлением 19 марта 2003 года Ясер Арафат, сидя в своей «Мукате», назначил новым премьер-министром палестинского правительства старого знакомого Шарона Абу-Мазена — одного из немногих палестинских политиков, который посмел вслух заявить, что интифада была ошибкой Арафата, и вместо вооруженной борьбы надо было вести переговоры с Израилем.

20 марта возглавляемые США силы международной коалиции вошли в Ирак, и Израиль приготовился к возможному иракскому удару по его территории неконвенциональным оружием. Все граждане страны с помощью полиэтилена и липкой ленты соорудили в квартирах комнаты, которые при необходимости можно было в той или иной степени загерметизировать и не допустить проникновение в них ядовитого газа.

После назначения Абу-Мазена на пост премьера США заявили, что первый этап «Дорожной карты» вступил в силу: у палестинцев появился лидер, готовый бороться с террором и проводить демократические реформы, а значит, и Израиль должен начать выполнять что-то из своих обязательств — хотя бы приступить к сносу незаконных поселений и остановить строительство в уже существующих.

— Я не собираюсь делать никаких бесплатных подарков Абу-Мазену, — ответил на это по телефону Шарон Джлорджу Бушу-младшему. — Мало ли на что он готов — пусть он докажет, что действительно хочет остановить террор и способен это сделать. Насколько я помню, первым пунктом «Дорожной карты» значится именно прекращение террора, разве не так?!

Возразить на это американцам было нечего — тем более, что сразу после того, как Арафат назвал имя нового премьера автономии, ХАМАС провел несколько мощных терактов — и в знак своего неприятия «ставленника американцев» Абу-Мазена, и в знак своей солидарности с Саддамом Хусейном.

К 29 апреля, когда Абу-Мазен привел новое правительство автономии к присяге, война в Ираке была практически закончена. Садам Хуссейн скрылся и падение его режима означало, во-первых, что ликвидирована одна из самых страшных стратегических угроз существованию Израиля, а, во-вторых, мощный удар по палестинскому террору, одним из главных финансовых спонсоров которого был иракский диктатор. Оба эти момента, по мнению Буша, благоприятствовали мирному процессу на Ближнем Востоке, и он снова — уже почти в ультимативной форме — потребовал снести незаконные еврейские поселения и прекратить развитие всех остальных — даже если это развитие связано с естественным приростом населения.